Крестьянство на протяжении всей дореволюционной истории России испытывало притеснения со стороны помещиков, и потому с симпатией относилось к тем, кто боролся с угнетателями. Потому разбойников, даже весьма далеких от идеалов справедливости, народная молва делала чуть ли не героями, противостоящими несправедливым царским порядкам. Ведь они, как правило, грабили помещиков и купцов, а не тех, у кого и взять то нечего. Но некоторым разбойникам удалось войти в историю, и их имена помнят даже спустя столетия.

Мифический Кудеяр

Одним из легендарных персонажей является Кудеяр - атаман, чьим именем названы многочисленные села, пещеры и курганы на территории России. О нем сложено много рассказов и легенд, но до сих пор достоверно не известно, правдивы ли они.

Сведения о его происхождении значатся во многих источниках 16 века и расходятся. Самой распространенная версия - что атаман был сыном Василия III и жены его — Соломии. Родила она его в монастыре, в который была сослана за то, что была бесплодной, после чего Кудеяра вывезли в леса, где он тайно воспитывался. Кроме того, по этим сведениям следует, что атаман приходился братом Ивану Грозному и вполне мог претендовать на царский трон.

В других источниках указано, что Кудеяр был сыном князя Трансильвании — Жигмонда Батори. После ссоры с отцом он сбежал и примкнул к казакам, а также служил опричником у царя. После царской немилости стал промышлять разбоем.

По преданию, Кудеяр сколотил собственное войско разбойников и грабил обозы богачей.

Из-за многочисленных набегов и грабежей жители множества русских губерний ассоциировали его с символом ужасающей силы. Легенды гласят, что после себя он оставил несметные богатства, которые до сих пор никто не смог отыскать.

Стенька Разин: буйный разбойник или герой?

Главным бунтовщиком 17 века был Степан Тимофеевич Разин, по прозвищу Стенька. Он был не просто удалым донским казаком и атаманом, но и хорошим организатором, вождем и военным.

В связи с ужесточенным крепостным прав в казачьи области стали стекаться крестьяне, бежавшие из внутренних губерний России. Они не имели корней и имущества, поэтому их прозвали «голутвенными». Степан был одним из таких. Снабжая «голытьбу» нужной провизией, местные казаки помогали им в воровских походах. Те, в свою очередь, делились добычей. Для народа, Разин был «благородным разбойником» и героем, ненавидящим крепостничество и царя.

Под его предводительством, в 1670 году был организован поход на Волгу, сопровождающийся многочленными восстаниями крестьян. Казачий порядок вводился в каждом захваченном городе, купцов грабили, а представителей власти убивали. Осенью этого же года, атаман был сильно ранен и вывезен на Дон. Окрепнув, Степан снова хотел собрать сторонников, однако местные казаки были с этим не согласны. Весной 1671 г. они штурмом взяли Кагалицкий городок, где укрывался Разин. После чего его пленили (вместе с братом Фролом) и выдали царским воеводам. После вынесения приговора Степана четвертовали.

Ванька-Каин

Ванька-Каин — знаменитый разбойник и вор 18 столетия. Родился Иван Осипов в селе Иваново Ярославской губернии, в крестьянской семье. В 13 лет он был перевезен в господский двор, в Москву, а в 16 — познакомившись с вором по прозвищу «Камчатка», решил примкнуть к его банде, попутно обокрав своего хозяина и исписав барские ворота. Словами «работай черт, а не я» Осипов четко охарактеризовал свою жизненную позицию.

Вскоре его вернули бывшему хозяину. Пока Ванька находился в кандальной колоде, он узнал, что за хозяином водится «грешок». Когда к барину нагрянули гости, он всем рассказал, что по упущению хозяина, погиб гарнизонный солдат, тело которого скинули в колодец. За этот донос Ванька-Каин получил свободу, а вернувшись к своей шайке стал их предводителем.

В 1741 году Осипов написал «покаянную челобитную», где рассказал, что сам является вором и готов посодействовать в поимке соучастников. С его помощью было отловлено много дезертиров, воров и бандитов. За предательство «своих» он получил прозвище «Каин».

Но на этом он не остановился. Его арестовали в 1749 году, за похищение 15-летней дочери отставного служивого. И только в 1755 году суд решил Ваньку-Каина казнить колесованием и обезглавливанием, но приговор был смягчен Сенатом. В 1756 году его высекли и вырвали ноздри. Поставив Каину клеймо «В.О.Р», его отправили в ссылку, где он и умер.

Василий Чуркин: гуслицкий Робин Гуд

Ярким персонажем преступного мира в 19 веке стал Василий Васильевич Чуркин. Точная дата рождения неизвестна. Предполагается, что он родился между 1844-1846 годами, в деревне Барская, Гуслицкой волости.

Молодой Чуркин начал свою «карьеру» в банде гуслицких разбойников, орудовавших в 1870 на больших дорогах: от Москвы до Владимира. Позже, из-за тяжелой болезни главаря свора распалась. Здесь Василий не растерялся и в 1873 году создал свою собственную шайку. Вскоре он был пойман, но под арестом оставался недолго, потому что сбежал.

Кроме разбоев, Василий со своей бандой помогали малоимущим, тем самым завоевав народную славу и признание. Грабил он только богатые амбары, а с владельцев фабрик несколько раз в год собирал небольшую дань в 25 рублей. Фабриканты не упоминали его имени, дабы не навлечь беду на свои головы. Таким образом, Чуркин создал себе надежный тыл, который прикрывал его от полиции. Таксу свою он никогда не поднимал и сурово наказывал тех, кто нарушал этот обычай.

Когда в Гуслицах оставаться стало небезопасно, Василий прятался в других местах. Существует много версий смерти гуслицкого Робин Гуда, но точная причина остается неизвестной.

Тришка-сибиряк

Еще одним народным героем 19 века был Тришка-сибиряк. Информации о криминальном авторитете сохранилось довольно мало, однако по приданиям, он приводил в ужас помещиков и дворян. Народ слагал о нем легенды и сказки, представляя разбойника защитником обездоленных. Он был необычайно осторожен и хитер. Совершая набеги на хозяйства помещиков, Тришка-сибиряк отдавал часть награбленного крепостным. Люди говорили, что сильно он никого не обижал, но мог «лихого до крестьян» барина наказать, например, подрезать жилки под коленками, чтоб «прытко» не бегал. Так он учил их «уму-разуму».

Даже после его ареста, слухи о нем еще долго не давали спокойно жить дворянам. Да и поймали его только потому, что поиски Тришки были в строжайшем секрете, поскольку власти остерегались его смекалки и хитрости. Дальнейшая судьба Тришки-Сибиряка неизвестна.

Степан Тимофеевич Разин (около 1630—1671) был знаменитым земляком Емельяна Пугачева (оба родились и выросли в Зимовейской казачьей станице). В народе он получил прозвище Стенька.

Разин ни за кого себя не выдавал и даже не имел четкой программы действий. Его с большим правом можно было бы назвать авантюристом и разбойником. Но в то же время Степан Разин стал предводителем крестьянской войны и возглавлял походы казаков. Он воевал с крымскими и турецкими феодалами, совершал набеги на волжские и яицкие земли и доходил даже до Персии. Во время боевых действий Степан, простой донской казак, проявил качества опытного военачальника и организатора.

Степан Разин был человеком смелым и волевым до жестокости. Служившие ему казаки, почитали и боялись своего предводителя. Обычно у него в отрядах насчитывалось большое количество людей: он легко привлекал их на свою сторону, особенно бедных казаков, которых манили перспективы легкой наживы. Сначала Разин был обычным казаком, но благодаря своим волевым качествам быстро стал атаманом. Среди его успешных «доразбойничьих» деяний нужно назвать, например, договор с калмыками. Степан Разин был послан казаками к калмыкам, чтобы уговорить их начать совместные набеги на татар, и блестяще выполнил задание. Побывал он и в Москве.

Приблизительно в 1667 году началась разбойничья карьера Степана Разина. Он собрал небольшой отряд, состоявший в основном из бедняков и разбойников, и отправился вдоль Дона, грабя и разоряя богатых казаков. Войско Разина промышляло не только разбоем, но и торговлей, покупая в основном порох и свинец на пули. Власти быстро взяли этот разбойничий отряд на заметку, но никаких конкретных действий против него почему-то не предпринимали. Удача пока благоволила к Степану Разину.

Отряд Разина насчитывал тысячу человек, то есть был не очень сильным. И тем не менее он одерживал удивительные победы. Например, однажды разинские разбойники напали на нижегородский караван с грузом хлеба, плывущий в Астрахань, который охранялся отрядом стрельцов, и все же с легкостью был взят разбойниками, причем стрельцы не оказывали особого сопротивления, как будто находились под гипнозом. С тех пор коренастый и широкоплечий Степан приобрел в народе славу былинного богатыря. Говорили, что его не берут пули, а окриком он останавливает корабли и одним только взглядом приводит в оцепенение солдат противника.

Без особого труда Степан Разин одержал еще несколько побед. У него было уже полторы тысячи человек и 35 кораблей-стругов. Он захватил городок Яик в устье реки Урал (тогда она тоже называлась Яик) и, обосновавшись там, стал оттуда производить разбойничьи набеги.

Что интересно, примерно через сто лет в том же Яике расположился еще один знаменитый казак, Емельян Пугачев. Таким образом городок дважды снискал себе дурную славу в глазах правительства. После казни Пугачева реку переименовали из Яика в Урал.

В Москве царское правительство с беспокойством следило за «подвигами» авантюриста, совершавшего плодотворные набеги на крымских татар и мусульманские корабли. Степан Разин стал известным атаманом, и все больше казаков стремились присоединиться к нему. Ни переговоры, ни послания царя никак не влияли на разбойников. На борьбу с ними направлялись карательные отряды, но Разин поступал просто: часть солдат он переманивал на свою сторону, а не покорившихся ему убивал. Войско Разина не несло при этом практически никаких потерь. Кроме всего прочего, в 1668 году к Стеньке пришло подкрепление: еще 700 донских казаков.

В конце года казаки потерпели крупное поражение в Персии. Разграбив и опустошив огромные территории, Степан Разин осмелел до того, что предложил персидскому шаху служить ему, донскому атаману. Правитель умышленно затягивал переговоры, а в это время жители Решта близ Ферабата тайно напали на разинское войско и перебили 400 человек. Казаки срочно отступили к Ферабату, а в следующем году отомстили за нападение. Сделав вид, что приехали для начала переговоров о торговых отношениях, они неожиданно напали на жителей, после чего разграбили туркменские поселения и разгромили персидский флот. Степан Разин захватил и сделал своей любовницей красавицу дочь персидского адмирала.

Затем последовало еще одно поражение. Войско Прозоровского, из которого Степан Разин в свое время переманивал солдат, одержало значительную победу над ним (в состав войска входило тысячи стрельцов и 36 судов). Впрочем, Разин отделался довольно легко: он только должен был возвратить все, что награбил у русских, поскольку нападения на татар и персов он объяснял как месть за их набеги. Атаман одарил воевод Прозоровского богатыми дарами, чем заслужил их полное снисхождение, а также пировал и пил с ними. Казаки, отдавшие большую часть своей добычи, все же могли позволить себе расплачиваться в кабаках жемчугом. Воеводы боялись, как бы стрельцы не перешли на сторону атамана Стеньки — строгого, но позволявшего делать своим воинам почти все, что им заблагорассудится.

Как раз в это время произошел эпизод, который впоследствии лег в основу народных песен, легенд и сказаний, а именно — Степан Разин выбросил за борт лодки прекрасную персиянку, дочь адмирала, или, как ее все называли, персидскую царевну (к сожалению, никто не знал ее имени). Скорее всего, дело было в том, что обладание такой красивой и знатной любовницей возбуждало зависть не только у стрельцов или гостей Стеньки, но и у его же соратников. Согласно легенде, атаман никому ничего объяснять не стал, а лишь сказал, что царевну он отдает Волге, дабы рассчитаться с ней за все то, чем река наградила его в походах. Поэтому он и жертвует ей свой лучший трофей. Возможно, все происходило не так, и это только народная молва. Во всяком случае, Степан Разин часто брал на себя обязанности судьи и позволял себе решать участь того или иного человека.

Стенька стал кочевым царем. Он не выполнял обещаний, данных при своем недавнем поражении, и держался так, будто города, через которые он проходил, принадлежали исключительно ему. В его распоряжении было около 2700 человек и всего 20 пушек (остальные Разину пришлось отдать Прозоровскому), однако он начал готовить планы новых набегов. При этом Степан Разин вел себя довольно сдержанно, местное население не грабил и не мешал торговым отношениям. Это действовало в его пользу: народные массы поддерживали Разина.

В 1670 году Стенька захватил Черкасск, взял бразды правления в свои руки и стал вводить новые порядки: в частности, учредил гражданский брак. Потом разорил несколько городов на Дону и вновь объединился со своим давним союзником Васькой Усом. В общей сложности их армии составили тысяч хорошо подготовленных и вооруженных бойцов. С такими силами Разин легко захватил Царицын, на который давно положил глаз, и зверски расправился с Тимофеем Тургеневым, воеводой этого города: Стенькины люди проволокли Тургенева по улицам города и утопили в Волге.

После этого у атамана начал формироваться план дальнейших действий, масштабный и довольно жестокий: поднимаясь вверх по Волге, захватывать города и расправляться с военачальниками, как с Тургеневым, бунтовать население и с таким подкреплением идти на Москву. В это время с двух сторон на Стенькину армию наступали Прозоровский и московские стрельцы. Разин выступил навстречу стрельцам, перебил огромное количество народа, а оставшиеся в живых очень удивились, узнав, что Степан Разин сражается не против царя, а против бояр (которые, по неподтвержденным сведениям, казнили одного из братьев Степана).Сдались Степану Разину и астраханские стрельцы. Его так соблазняла мысль захватить этот город, что он на время раздумал идти на Москву. После кровавой бойни Астрахань была взята, убиты Прозоровский и остальные пленники (насчитывалось не меньше 440 мертвых тел), а город разграблен. Разин установил свое правление и новые порядки. А порядки были жестокие — хуже, чем у спартанцев. Все население вывели на поле за городом для присяги, а тех, кто не захотел присягнуть новому «царю», убили или изувечили. Дочерей и вдов убитых астраханцев Степан выдавал замуж за своих казаков, после пыток убил старшего (шестнадцати лет) сына Прозоровского за то, что тот не хотел ответить, где хранились деньги его убитого отца.

Через какое-то время Степан Разин спохватился, что Москва, ослабленная поляками, может восстановить силы, и решил идти на столицу. Поход совершался на двухстах стругах; кроме того, по берегу только за ним следовали 2 тысячи казаков на конях. По пути Стенька покорил Самару и Саратов, а потом добрался и до Симбирска.

В Симбирске произошло одно из главных поражений Разина. У него были все шансы победить, если бы он оказался более опытным в тактике ведения осады. Войску Стеньки Разина противостояли два отряда, намного уступавшие ему по численности. Командовали ими Иван Ми- лославский и Георгий Барятинский, которым была выделена значительная сумма денег. Однако они присвоили себе большую часть денежных средств, добавив в списки несуществующих или умерших солдат. И если Барятинский продержался всего день, то Милославский — целый месяц. Пока Степан Разин вел осаду, подоспел Георгий Барятинский со вновь набранными отрядами, и Разин, дважды раненный, был вынужден бежать. Тем временем Милославский с Барятинским добили остатки разинской армии. Пленных утопили или разрубили на куски.

Но Степан Разин не собирался сдаваться. Помимо таланта предводителя, у него проявился еще и дар мистификатора. Среди его кораблей были два судна, к которым никто не допускался. Ходили слухи, будто там скрываются две высокопоставленные особы, а именно — патриарх Никон (патриарха в свое время низложили, и разинская политика якобы предусматривала мщение за позор Никона; на самом деле священник находился в Ферапонтовском монастыре) и царевич Алексей (к тому времени уже мертвый). Стенька и сам способствовал распространению таких ложных известий, и они доходили до самых широких масс. Помимо этого, уже поднималось народное восстание, поскольку повсюду разнеслась весть о том, что правительственные отряды отступают. Это было еще во время осады Симбирска, когда произошло первое поражение Барятинского.

Народ бунтовал, разбойничьи шайки и приверженцы нового «режима» Разина обнаруживались повсеместно. А Стенька достиг невиданной популярности, что неудивительно. То, о чем он говорил, весьма напоминало коммунистические идеи. Разин обещал уничтожить бюрократию, власть чиновников и царскую власть. Причем себя он не выдвигал на роль нового правителя, хотя во многих случаях фактически являлся таковым. Он хотел остаться казаком и установить всеобщее равенство.К повстанцам присоединялись городские бедняки, казаки, поволжские малые народы — мордва, чуваши, черемисы и другие. Симбирская, Пензенская и Тамбовская губернии были буквально охвачены пожарами восстания. Объявились самозванцы, выдававшие себя за царевича Алексея (например, казак Максим Осипов), которые сколачивали собственные отряды и жестоко карали тех, кто проявлял неповиновение. Разумеется, было много людей, желающих получить личную выгоду от этих народных волнений. Но в большинстве своем народ искренне верил в справедливость и силу массового восстания. Таким образом, Степан Разин невольно оказался зачинщиком и предводителем крестьянского бунта.

Наиболее крупным противником Степана Разина стал князь Георгий (Юрий) Долгорукий, прославленный полководец. Вскоре он одержал несколько больших побед над войсками повстанцев (в основном разбойников), и Стенька бежал в Самару. Но жители просто не пустили его в город, разочаровавшись в нем и утратив веру в сверхъестественные способности этого народного героя. То же самое случилось еще в нескольких городах, например, в Саратове. Долгорукий же беспощадно расправлялся с пленными. И вскоре Стенька, находившийся в полном смятении и потерявший всю свою армию и былую мощь, был схвачен солдатами.

Как это произошло, точно никто не знает. Но как бы то ни было, Степана Разина поймали и вместе с несколькими его сообщниками отвезли в Москву. В их числе был и брат Степана — Фрол, который всю дорогу жаловался и причитал, предчувствуя свою ужасную кончину. Степан, сохранявший достоинство и невозмутимость, утешал его тем, что им готовится великолепный прием. И действительно, в столице их встречали самые знатные вельможи. Вот только обстановка была не столь торжественной. Разина везли к месту его казни на телеге с виселицей.

Во время страшнейших пыток, которым подвергли Стеньку, он не проронил ни слова. Братьев Разиных приговорили к четвертованию (им должны были отрубить руки и ноги поочередно). Фрол же, когда пришла его очередь, крикнул: «Слово и дело!», тем самым давая знак, что он может сообщить некую ценную информацию. По-видимому, он на самом деле сказал что-то, поскольку его наказание ограничилось пожизненным заключением. Степан во время казни молчал, и только после того, как брат проявил малодушие, крикнул ему, уже изуродованный: «Молчи, собака!» Так, согласно легенде, закончил свои дни Разин. Впрочем, скорее всего, иначе и быть не могло. Подробности жизни и смерти отчаянного атамана оказались скрытыми в глубине веков...

Часть первая

28 августа 1671 года Войско Донское присягнуло на службу царю Московии Алексею Тишайшему. Эта присяга, в соответствии со статусными представлениями Средневековья, навсегда лишала донских казаков национальной автономии и передавала территорию Войска Донского под «высокую руку московского самодержца». Такой стала расплата за предательство мужественного борца за свободу Дона атамана Степана Разина.

«И знает четыре языка инородческих,

а может и более того…»

Степан Разин родился весной 1630 года в станице Зимовейская на Дону. В детстве его называли «тумой», что на языке казаков означало - ребенок, родившийся от брака казака и женщины нерусского (кавказского или азиатского) происхождения.

Представления этнических казаков о войсковой ценности молодых казачат были в ХVII веке весьма любопытны. «Тума» - сын казака и, например, карачаевки - не имел никаких ограничений в личных гражданских правах и мог быть свободно избран на любую войсковую должность наравне с сыном казака и казачки. «Болдыри» - казацкие дети от великорусских жен - получали подобные же права не с рождения, а только по достижении 21 года - в том случае, если их личные воинские качества, прежде всего поведение в бою, не вызывали у казаков нареканий.

Как это было принято в семьях этнических казаков, Разин получил хорошее домашнее образование, в первую очередь языковое. Как сообщают источники, он свободно владел калмыцким и татарским языками, достаточно хорошо мог изъясняться по-турецки и на фарси.

Даже враждебный Разину русский хронограф был вынужден признать, что «Стенька-вор грамоте зело премного обучен и знает четыре языки инородческих, а может боле того…».

Великий русский и украинский историк Николай Костомаров оставил замечательную характеристику Разина. «Это был человек чрезвычайно крепкого сложения, предприимчивой натуры и гигантской воли. Своенравный, столько же непостоянный в своих движениях, сколько и упорный в предпринятом раз намерении, то мрачный и суровый, то жестокий до бешенства, то преданный пьянству и кутежу, то готовый с нечеловеческим терпением переносить всякие лишения; некогда ходивший на богомолье в отдаленный Соловецкий монастырь, но впоследствии хуливший имя Христа и святых его».

«Характерник» и колдун

Разин, несмотря на свое донское происхождение, был убежденным поборником идеалов и традиций Запорожской Сечи. Став атаманом, он последовательно стремился унифицировать локальные традиции донской вольницы с казацким «запорожским стандартом». Как отмечает Костомаров, Стенька завел в своем войске даже такой непопулярный у донцов запорожский обычай, как наказание смертью казака, допустившего физическое насилие над христианской женщиной или интимную связь с замужней казачкой.

Одним из запорожских заимствований Разина стали, по-видимому, мистические практики «характерства». Воинский орден «характерников», рудименты которого сохранялись в среде кубанского казачества вплоть до конца ХIХ века, являлся одним из самых таинственных институтов Запорожской Сечи.

«Характерство» посвященных в него казаков - это сложные, по сути языческие (ведические) заговорные практики, призванные защитить казака от пули, горячего коня от запала, их обоих от укуса змеи и тому подобное. «Характерники» могли осуществлять - и в средневековых источниках отмечается немало фактов этого - наговор на пушки и ружья противника, когда неожиданно и по непонятной причине всегда надежное оружие вдруг не могло стрелять. Они были способны исчезать из вида - «яко дым» - на совершенно открытой местности, легко «замовляли» кровь, льющуюся из глубокой раны.

Разин, бесспорно, обладал какими-то практиками «характерников». В самых отчаянных ситуациях он никогда не терял самообладания, над его умом и телом было бессильно спиртное, он был способен увидеть точное месторасположение потерянной вещи за много десятков верст, мог неожиданно потеряться из вида в чистом поле на глазах у сотен людей. «В его взгляде было что-то повелительное, - пишет Костомаров, - толпа чувствовала в нем присутствие какой-то сверхъестественной силы, против которой невозможно было устоять, и называла его колдуном».

Русские народные предания повествуют, что «чародей Стенька останавливал плывущие суда своим ведовством». У него была якобы заветная буддийская кошма, на которой атаман мог свободно переплывать любые водные пространства и даже летать по воздуху. От гневного взгляда Разина люди якобы каменели, а перед ласковым взором атамана не могла устоять даже самая убежденная нравственница.

В эпоху Средневековья некоторые поступки Разина действительно могли вызывать в простонародье мистический ужас. Например, случай поднесения «в дар» Волге персидской княжны, запечатленный в народной песне, был реальным событием, причем, видимо, далеко не единственным. Источники свидетельствуют, что именно таким способом Разин успокоил разбушевавшийся Каспий во время возвращения казацкого войска после победоносного рейда к берегам Персии.

Уже первый выход атамана Разина на историческую авансцену сразу же дал повод для слухов о его «чародействе». Когда струги Разина в первый раз спускались по Волге к Каспию, воевода Царицына князь Андрей Унковский отдал приказ расстрелять казацкие суда из крепостных пушек. Московитские стрельцы резво бросились исполнять приказание.

Казацкие струги медленно приближались - вот они уже на дистанции огня. Пушкари навели хоботы стволов и приложили запалы. Увы, выстрелов не последовало! Пороховые заряды рвались вверх через запальные окна, уродуя стволы орудий, - ни одна пушка толком не выстрелила! Пораженный этим событием воевода Унковский безропотно выполнил все требования атамана Разина, главное из которых - выдать войску походную наковальню, кузнечные меха и необходимую корабельную снасть.

Непреодолимые противоречия

Известный историк Александр Станиславский в своей докторской диссертации детально исследует относительно недавно обнаруженный манускрипт «Повесть о Земском соборе 1613 года». В этом документе содержатся сведения о состоявшемся зимой 1613 года казацком вооруженном перевороте в Москве, в результате которого древний престол Московии достался ставленнику рода Романовых.

В специальной главе исследования «Михаил Романов - казачий ставленник» Станиславский указывает, что воцарение «отрока Михаила» стало безусловной политической победой казаков, которым удалось после многолетней ожесточенной борьбы с польским шляхетством и великорусской знатью посадить на престол Московии «своего царя».

Новый «самодержец всея Руси» Михаил Романов первоначально стремился как можно полнее удовлетворить все требования этнических казаков. Молодой государь щедро наградил казацкое войско в Москве, выслал на Дон богатый «государев отпуск» и личное «жалованное» знамя. Казацкий народ с высокого престола был публично назван «великим рыцарским войском», а для оперативного решения всех возникающих вопросов во взаимоотношениях с казачеством спешно учредили особое министерство - Казачий приказ.

Вместе с тем, Московская Русь ни на минуту не сомневалась в том, что влияние казаков - как онтологически чуждого великорусам воинственного народа - на политическое бытие московского государства следовало всемерно ограничить.

Мысли московитской политической элиты не расходились с делом: уже к 1619 году все поселения этнических казаков на собственно великорусских землях были ликвидированы. Московские дьяки, щедро задабривая льготами и привилегиями этнических казаков (только им, например, была разрешена беспошлинная торговля на Руси), провели силами правительственных войск жесткую люстрацию так называемых «воровских казаков», то есть великорусских людей, пытавшихся войти в состав казачества. «Ворят» преследовали поистине безбожно: вздергивали на дыбу, казнили без суда, ссылали в Сибирь, морили в подвалах монастырей - все великорусские люди, по мнению царской администрации, должны были вернуться после Смуты в свои исконные сословия.

Политика подведения всех возможных вольнодумцев под «высокую руку государеву» должна была, по логике, в конце концов, затронуть и этнических казаков как главных инициаторов «бунташного воровства».

В 1632 году была предпринята попытка привести Войско Донское к присяге царской власти Романовых. Попытка окончилась для московитов позорным провалом: донцы наотрез отказались присягать, невзирая ни на какие «государевы отпуски». Ожегшись на донцах, царская власть даже не пыталась приводить к присяге Терско-гребенское и Яицкое (Уральское) казацкие войска, разумно понимая всю нереальность такого шага.

Все резко изменилось после 1641 года, когда после «пирровой победы» над Турцией в пятилетней (1637–1641) казацко-турецкой войне донское казачество оказалось ослабленным настолько сильно, что уже не могло вести переговоры с Московией с позиций необсуждаемого суверенитета.

Уже в 1642 году правительство Московии в полном объеме начинает реанимировать былую политику царя Бориса Годунова по сдавливанию казацкого «Дикого поля» в кольце воссоздаваемых великорусских крепостей со стрелецкими гарнизонами. Наиболее активно усиление военного присутствия Москвы происходит на нижней Волге - наименее населенной казаками части Присуда Казацкого. Вновь возникают все более настойчивые требования Посольского приказа о персональной переписи этнических казаков Волги и Яика, а также о выдаче с низовых рек на Москву всех «беглых холопей».

Разин, которому были свойственны не только умение виртуозно владеть саблей, но и несомненные способности стратегического предвидения, сумел понять главное: государство царей Романовых перешло в медленное, но исключительно упорное наступление на исконные казацкие вольности. Понял атаман и другое: если не остановить это наступление на Волге и Яике, то его не удастся остановить ни на Дону, ни на Днепре. К сожалению, столь прозорливо мыслящих людей среди казацкой старшины Черкасска и Запорожья оказалось очень немного.

«Я пришел дать вам волю!»

Совокупность известных исторической науке фактов позволяет считать, что действия Разина против правительства царя Алексея Михайловича изначально преследовали не тактическую (оттеснить московитов с казацких земель), а стратегическую цель - перелицевать государственную систему Московской Руси на казацкий лад.

Главный политический лозунг атамана - «Я пришел дать вам волю!» - мог вызвать энтузиазм скорее в великорусской крестьянской среде, нежели среди этнических казаков, которые и без того обладали всей полнотой личной, а во многом и внешнеполитической воли.

В этой апелляции к русскому крестьянскому большинству была и сила, и слабость Разина. Сила заключалась в той, по существу всеобщей, поддержке, которую атаман получал в среде «скудных многих людей» неказацкого происхождения - у русских стрельцов, крестьян, посадских чинов. Слабость же состояла в явной настороженности к разинской идее всеобщей вольности «старых», то есть этнических казаков Дона и Яика, с трудом представлявших себе, как можно перелицевать великорусский «черный люд» в казаков, да еще и перестроить государственный механизм Руси по образу и подобию казацкой войсковой управы. Трезвомыслящая сиюминутно, но стратегически недальновидная казацкая старшина не понимала, что только сплотившись воедино вокруг Разина, пусть даже под самыми фантастическими лозунгами, казаки получали реальный шанс остановить превращение великорусского национального государства в мощный, неумолимый к идее народоправства механизм наднациональной империи.

Разин меж тем целенаправленно готовился к войне с Московией. Поздней весной-летом 1667 года он уходит с Дона на Яик (Урал), где легко добивается расположения немногочисленных, но весьма воинственных яицких казаков.

Воронежский воевода Василий Уваров сообщал 25 апреля 1668 года в Разрядный приказ, что атаман Разин, перезимовав на Яике, сильно укрепился войском, поскольку к нему постепенно стекаются отряды донских и запорожских казаков. «Да они, казаки-де, говорят итти по городам пройматца на Волгу к Стеньке Разину, - докладывал воевода, - а ис коих городков-де казаки с ними не пойдут, то те городки им нещадно ломать».

В этот же период к Разину подошло и наиболее желанное для него подкрепление: его давний друг, атаман Сергей Кривой привел около 700 донцов, а запорожский есаул Боба пришел с Днепра с четырьмя сотнями сечевиков.

Весной 1668 года разинцы покинули Яицкий городок и направились в боевой поход к западному побережью Каспия. Для грядущей борьбы с Московией Разину необходимы были деньги и слава удачливого полководца, столь важная в среде этнических казаков. Успешный «персидский поход» принес ему и то, и другое.

«Иду судами и конями на Царицын»

Вернувшись с Каспия, Разин не распустил свои отряды, как это традиционно делали атаманы по возвращении из похода. Казаки-разинцы отпускались в свои городки для свидания с родственниками только «на срочные дни за крепкими поруками». Черкасск, столицу Войска Донского, Разин фактически держал в блокаде. Даже своих посыльных в Москву донской старшине приходилось направлять «тайным обычаем», чтобы об этом не узнали разинцы и «в Войске Донском смуты-де не учинилось». Степан Разин фактически повторял на Дону те же жесткие, но необходимые меры по обузданию своеволия казацкой старшины, которые до него успешно применял в Запорожье гетман Богдан Хмельницкий.

Сила и авторитет атамана Разина стремительно росли. По возвращении на Дон его отряд насчитывал 1,5 тысячи сабель, к ноябрю 1669 года полностью боеготовых казаков в стане Разина насчитывалось около трех тысяч, а в начале 1670 года число разинцев превышало уже 4 тысячи человек.

В начале мая 1670 года атаман собрал в Паншине-городке войсковой круг Дона. Здесь Разин впервые открыто призвал казаков «идтить в Русь Волгою, а там с бояры повидатца». Казаки радостно согласились со своим вождем.

15 мая 1670 года казацкое войско, выросшее до семи тысяч человек, вышло на Волгу выше Царицына. Подойдя к городу, Разин оставил своего товарища, атамана Уса, осаждать Царицын, а сам «пошел громить улус едисанских татар». Разбив вскоре татарские рати, Разин захватил «всякой полон», а главное - столь нужных для похода к Москве верховых лошадей.

Поскольку атаман Ус самостоятельно взять Царицын не смог, Разин лично возглавил штурм и, ворвавшись в город, - «московитских стрельцов и жителей, в башню загнав, в той башне порубил, а воеводу велел вкинуть в воду».

В Царицыне немедленно были введены казацкие порядки. Жители города вместо воеводы избрали на всеобщем сходе «атамана городового». Крепость стали всемерно укреплять на случай осады московскими ратями, в нем оставили специальный гарнизон - «казаков с десятку по человеку».

Московское правительство направило против разинцев карательное войско во главе с князем Семеном Львовым. Одновременно 8 июля 1670 года в Черкасск на Дон была отправлена из Посольского приказа грамота войсковому атаману с одобрением за неприсоединение низовых казаков к «Стеньке-вору». При этом царские дьяки уверяли «верных» казаков, что как только «воровские ссоры на Дону перестанут и казаки в послушании будут, и с Воронежа к вам на Дон все запасы без задержанья будут отпущены». Казацкой старшине царь Алексей Михайлович недвусмысленно предлагал взятку.

«Красное колесо» цареискательства

Успех сопутствовал Разину. У Черного Яра его войско встретилось с отрядом князя Львова. Устроив засаду, казаки наголову разгромили передовой отряд астраханских стрельцов, а основная часть правительственного войска просто бросила оружие.

Участник этого похода, немецкий офицер Людвиг Фабрициус, в своих «Записках» подробно описал, как это произошло: «Простые воины генерала (князя Львова. - Н.Л.) тотчас перешли к врагу с развернутыми знаменами и барабанным боем. Там они стали обниматься и целоваться, и договорились стоять друг за друга душой и телом, чтобы, истребив изменников-бояр и сбросив с себя ярмо рабства, стать вольными людьми».

Офицеры отряда ничего не могли сделать с этим единодушным порывом простых русских людей к свободе. «Нас было всего человек 80 офицеров, дворян и писарей, - с горечью отмечает Фабрициус, - генерал глядел на офицеров, офицеры на генерала, и никто в растерянности не знал, что нужно предпринять».

Укрепив тылы армии, Разин стремительным броском подошел к Астрахани. Штурм крепости был решительным: в ночь с 21 на 22 июня казаки ворвались в город. Несмотря на большой гарнизон (свыше шести тысяч человек) и наличие на стенах мощной артиллерии (около 500 пушек), сопротивление царских войск было сломлено быстро. Воевода Иван Прозоровский был схвачен и немедленно убит, казаки перебили также всех других «московитских начальных людей», общим числом около 500 человек.

От Астрахани Разин повернул на север, к Москве. Наступление развивалось очень успешно. Пали Чугуев, Острогожск, Саратов, Самара, Саранск, Пенза, Алатырь. Казаки осадили Тамбов и Шацк, их передовые отряды уже действовали в тульских и рязанских уездах. Общее число повстанцев, как считают историки, достигло 200 тысяч человек. Фактически весь бассейн Волги, вплоть до Казани, был очищен от русских помещиков, а их имения были сожжены.

Среди русских крестьян поползли слухи о том, что внезапно умерший в возрасте 15 лет (17 января 1670) царевич Алексей Алексеевич, второй сын царя Алексея Михайловича, на самом деле чудом спасся и примкнул к Разину. По Руси медленно покатилось страшное в своей неумолимой силе «красное колесо» цареискательства. А в Кремле и в Боярской думе многие в отчаянии схватились за голову.

Отрывок из рукописи новой книги Петра Романова "Русский бунт"

За свои бесконечные бунты XVII век так и вошел в русскую историю под именем «бунташного» века. И в центре этого времени - фигура Степана Разина. Кстати, любопытнейший феномен: уже сколько веков минуло, а романтический ореол окружает этого безжалостного разбойника до сих пор.

Объяснение находим у Николая Костомарова: "Ненависть к боярам, воеводам, приказным людям и богачам, доставлявшим выгоды казне и самим себе, приводила к тому, что жители перестали смотреть на разбойников как на врагов своей страны, лишь бы только разбойники грабили знатных и богатых, но не трогали бедных и простых людей; разбойник стал представляться образцом удали, молодечества, даже покровителем и мстителем страждущих и угнетенных".

Полагаю, что секрет неувядающей популярности Степана Разина как раз в том, что наши верхи по-прежнему не отличаются ни добротой, ни честностью, ни милосердием. Как на таком фоне не блистать "благородному разбойнику"? Впрочем, не надо иллюзий, "робингудство" Разина - всего лишь миф, просто людская память упорно отторгает трезвые оценки, вроде той, что дал нашему "герою" тот же Костомаров: "Это был выродок неудачного склада общества".

Как отмечали многие исследователи, Разин определил русский народный характер, может быть, не в меньшей степени, чем время ордынского ига. Он, по их мнению, подлинный герой народа, а духом Разина исполнены все революционные события 1917-20 годов. Есть даже те, кто полагает, что герои этих событий - всего лишь бледные тени грандиозной фигуры Стеньки.

Костомаров пишет о Разине: "Это был человек необычайно крепкого сложения, предприимчивой натуры, гигантской воли, порывчатой деятельности. Своенравный, столько же непостоянный в своих движениях, сколько упорный в предпринятом раз намерении, то мрачный и суровый, то разгульный до бешенства, то преданный пьянству и кутежу, то готовый с нечеловеческим терпением переносить всякие лишения… В речах его было что-то обаятельное; дикое мужество отражалось в грубых чертах лица его, правильного и слегка рябоватого; в его взгляде было что-то повелительное; толпа чувствовала в нем присутствие какой-то сверхъестественной силы, против которой невозможно было устоять, и называла его колдуном. В его душе действительно была какая-то страшная, таинственная тьма. Жестокий и кровожадный, он, казалось, не имел сердца ни для других, ни даже для самого себя; чужие страдания забавляли его, свои собственные он презирал. Он был ненавистник всего, что стояло выше его. Закон, общество, церковь — все, что связывает личные побуждения человека, все попирала его неустрашимая воля. Для него не было сострадания. Честь и великодушие были ему незнакомы".

Согласно наиболее распространенной версии, запалом разинского восстания послужила казнь старшего брата Разина - Ивана. Атаман Иван Разин в 1665 году командовал казачьими полками на польской границе в русской армии князя Долгорукого. Осенью казаки решили вернуться на Дон, полагая, что по распоряжению Круга им на смену будут направлены другие войска. Долгоруков воспротивился этому решению, казаков вернул силой, а атамана приказал повесить.

На мой взгляд, версия выглядит достоверной, поскольку прекрасно вписывается в исторический контекст того переходного периода отношений между Москвой и казаками. Князь был уже уверен в том, что казаки обязаны ему подчиняться беспрекословно, а Иван Разин по-прежнему считал, что помощь казаков русской армии - дело добровольное: хотим - воюем, надоело - пошли домой.

И все же ставить во главу угла личную месть Стеньки Разина означало бы серьезно упростить причины восстания. Конечно, братья Разины - Иван, и Степан (в меньшей степени - младший Фрол) обладали на Дону немалым авторитетом, так что можно предположить, что казнь Ивана возмутила не только его родню, но и все казачество.

Важнее другое: то нестерпимое положение, в котором оказался в ту пору простой русский человек. Как справедливо пишет Костомаров, "вся половина XVII века была подготовкой эпохи Стеньки Разина". Если политическая элита с возведением на престол Михаила Романова еще как-то успокоилась, то низы, разбуженные Смутным временем, все еще бурлили. Крестьяне, не желая оставаться крепостными, пускались в бега и группировались в разбойничьи шайки, казаки, вольготно чувствовавшие себя при Лжедмитриях, желали "продолжения банкета", раскольники требовали своего и т.д. Как говорили тогда: весь русский мир закачался.

Наконец, несмотря на разбойничий характер и самого Разина, и всех его сподвижников, у этого бунта обнаруживается и вполне определенная идейная подоплека, что выделяет его среди прочих многочисленных мятежей той эпохи. Трудно точно сказать, когда в голове Стеньки Разина четко оформилась эта мысль, но он, похоже, искренне надеялся на всей русской земле установить вместо самодержавия более справедливый, как он считал, казацкий военно-демократический строй. Позже, примерно те же идеи возникли в голове и у Емельяна Пугачева. То есть, простой разбой, или как тогда говорили "добывание зипунов", постепенно начал приобретать черты политического бунта.

На царскую власть, учитывая психологию низов, слепо почитавших государей, Разин вслух не замахивался, наоборот, при всяком удобном случае, подчеркивал, что спасает царя от его подлых слуг-бояр. Однако одновременно распускал слух, что у него в обозе якобы скрываются царевич Алексей и свергнутый патриарх Никон. Роль уже умершего к тому времени царевича Алексея играл взятый Разиным в плен какой-то черкесский князек.

Устаревшее стрелецкое войско с казаками не справлялось, а войск иноземного строя, которые воевали против казаков успешно, у власти было еще мало. Поэтому главную ставку в борьбе против Разина Москве пришлось сделать на верное ей "домовитое", то есть, богатое казачество. И власть не ошиблась.

В своих так называемых "прельстительных" письмах, которые Разин распространял в народе, задача свержения государя никогда не прокламировалась. Он лишь объявлял себя последовательным борцом против царских чиновников и духовенства, которых казак обвинял как раз в измене царю. Пленным стрельцам Разин втолковывал: "Вы бьетесь за изменников, а мы бьемся за государя". То есть, лозунгом восставших стал призыв "За царя против бояр!". Разумеется, это было лишь тактической уловкой: совместить разинскую страсть к безбрежной воле с подчинением царю было невозможно.

Понятно, что этот казацкий порядок вступал в глубокое противоречие не только со светской, но и с духовной властью. Разину приписывали, скажем, такие речи: "На что церкви? К чему попы? Венчать, что ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да пропляшите вокруг него - вот и повенчались".

***
Стоит, правда, отметить, что не все казаки поддерживали тогда Разина. Как и вече, казачий Круг иногда делился пополам и бурно выяснял, кто прав. В лучшем случае на кулаках, а в худшем случае силой оружия. Вот и в 1670 году, когда лояльные Москве казаки собрали в Черкасске свой Круг, там внезапно появился Разин с товарищами, объявил "главного докладчика" московским шпионом, убил его, а тело бросил в Дон. Верные Москве казаки едва спаслись тогда, укрывшись в соборе.

Тем не менее, именно раскол в среде казаков и обеспечил Москве, в конце концов, победу. Устаревшее стрелецкое войско с казаками не справлялось, а войск иноземного строя, которые воевали против казаков успешно, у власти было еще мало. Поэтому главную ставку в борьбе против Разина Москве пришлось сделать на верное ей "домовитое", то есть, богатое казачество. И власть не ошиблась.

Подробности пленения Разина в апреле 1671 года неизвестны, но схвачен Разин был не царскими войсками, а именно казаками, перешедшими на сторону Москвы. Практически все захваченные с Разиным повстанцы были тут же повешены, а самого грозного атамана вместе с братом Фролом отправили в столицу. По дороге в Москву уже в кандалах более слабый характером Фролка начал пенять брату, что тот втянул всех в беду, на что Степан, судя, по воспоминаниям очевидцев, что сопровождали арестантов, уверенно ответил: "Никакой беды нет! Нас примут почестно, самые большие господа выйдут посмотреть на нас".

Действительно, братьев встречали, но только не для того, чтобы приветствовать. Уже за несколько верст до Москвы с Разина сняли его богатое платье и переодели в лохмотья. Из столицы привезли большую телегу с виселицей. К ней и приковали за шею Разина. Фролку привязали цепью к телеге, так он и бежал остаток пути до Москвы.

Здесь после страшных пыток, во время которых Стенька не проронил ни звука, он и был казнен 6 июня 1670 года.

Младший брат пыток не выдержал, покаялся и обещал служить государю. «Экая ты баба!», - сказал уже полуживой брат. После мучительных пыток, Степан столь же стойко выдержал и четвертование. Фрол, ожидая своей очереди, опять рыдал, клялся в верности государю и молил о пощаде. "Молчи, собака!", - откликнулся атаман. И это были его последние слова.

Что с Фролом произошло далее точно неизвестно. По некоторым свидетельствам, он сначала отсрочил свое наказание, соврав, что знает, где зарыт богатый клад, а затем его, раскаявшегося, приговорили к пожизненному тюремному заключению.

***
Шлейф от разинского восстания в хрониках и документах того времени можно проследить до 1672 года. Уже без своего лидера часть казаков, упорно сопротивляясь, наносила власти болезненные удары. Круг, собранный сторонниками Разина, обвинил в его смерти митрополита Иосифа и воеводу князя Львова. Оба были захвачены казаками. С митрополита сняли священные одежды, в которых он вышел из церкви, подвергли пытке и сбросили с колокольни. После пыток убили и князя Львова.

Последней точкой в бунте Разина можно считать лето 1672 года, когда верные государю войска взяли Астрахань и учинили суд и расправу над последними разинцами. Впрочем, расправа с последними бунтовщиками произошла не сразу. Федька Шелудяк, ставший во главе разинцев после смерти Степана, сдался московским войскам, окружившим Астрахань, на определенных условиях. И бояре какое-то время свои обязательства выполняли: никто не был казнен, у всех отобрали лишь награбленное. Разинцы жили какое-то время на свободе, однако, позже из Москвы в Астрахань для сыска и расправы специально прибыл князь Яков Одоевский. Бывшие главари разинцев были схвачены и повешены. С рядовыми смутьянами, поскольку серьезной угрозы они уже не представляли, поступили более милосердно, они были просто отправлены на службу в разные места.

Не думаю, что сам Разин хотя бы раз задумался над тем, какой глубокий след он оставит в русской истории, след противоречивый, но, безусловно, очень яркий. Достаточно привести размышления, уже после Октябрьской революции, Федора Шаляпина: "Я, конечно, далек от мысли видеть в Степане Тимофеевиче Разине символический образ России. Но правда и то, что думать о характере русского человека, о судьбах России и не вспомнить о Разине - просто невозможно… Находит иногда на русского человека разинская стихия, и чудные он тогда творит дела! Так это для меня достоверно, что часто мне кажется, что все мы - и красные, и белые, и зеленые, и синие, - в одно из таких Стенькиных наваждений взяли да и сыграли в разбойники, и еще как сыграли - до самозабвения! Подняли над бортом великого русского корабля прекрасную княжну, размахнулись по-разински и бросили в волны… Но не персидскую княжну на этот раз, а нашу родную мать - Россию".

Отрывок из рукописи новой книги Петра Романова "Русский бунт"

За свои бесконечные бунты XVII век так и вошел в русскую историю под именем «бунташного» века. И в центре этого времени - фигура Степана Разина. Кстати, любопытнейший феномен: уже сколько веков минуло, а романтический ореол окружает этого безжалостного разбойника до сих пор.

Объяснение находим у Николая Костомарова: "Ненависть к боярам, воеводам, приказным людям и богачам, доставлявшим выгоды казне и самим себе, приводила к тому, что жители перестали смотреть на разбойников как на врагов своей страны, лишь бы только разбойники грабили знатных и богатых, но не трогали бедных и простых людей; разбойник стал представляться образцом удали, молодечества, даже покровителем и мстителем страждущих и угнетенных".

Полагаю, что секрет неувядающей популярности Степана Разина как раз в том, что наши верхи по-прежнему не отличаются ни добротой, ни честностью, ни милосердием. Как на таком фоне не блистать "благородному разбойнику"? Впрочем, не надо иллюзий, "робингудство" Разина - всего лишь миф, просто людская память упорно отторгает трезвые оценки, вроде той, что дал нашему "герою" тот же Костомаров: "Это был выродок неудачного склада общества".

Как отмечали многие исследователи, Разин определил русский народный характер, может быть, не в меньшей степени, чем время ордынского ига. Он, по их мнению, подлинный герой народа, а духом Разина исполнены все революционные события 1917-20 годов. Есть даже те, кто полагает, что герои этих событий - всего лишь бледные тени грандиозной фигуры Стеньки.

Костомаров пишет о Разине: "Это был человек необычайно крепкого сложения, предприимчивой натуры, гигантской воли, порывчатой деятельности. Своенравный, столько же непостоянный в своих движениях, сколько упорный в предпринятом раз намерении, то мрачный и суровый, то разгульный до бешенства, то преданный пьянству и кутежу, то готовый с нечеловеческим терпением переносить всякие лишения… В речах его было что-то обаятельное; дикое мужество отражалось в грубых чертах лица его, правильного и слегка рябоватого; в его взгляде было что-то повелительное; толпа чувствовала в нем присутствие какой-то сверхъестественной силы, против которой невозможно было устоять, и называла его колдуном. В его душе действительно была какая-то страшная, таинственная тьма. Жестокий и кровожадный, он, казалось, не имел сердца ни для других, ни даже для самого себя; чужие страдания забавляли его, свои собственные он презирал. Он был ненавистник всего, что стояло выше его. Закон, общество, церковь — все, что связывает личные побуждения человека, все попирала его неустрашимая воля. Для него не было сострадания. Честь и великодушие были ему незнакомы".

Согласно наиболее распространенной версии, запалом разинского восстания послужила казнь старшего брата Разина - Ивана. Атаман Иван Разин в 1665 году командовал казачьими полками на польской границе в русской армии князя Долгорукого. Осенью казаки решили вернуться на Дон, полагая, что по распоряжению Круга им на смену будут направлены другие войска. Долгоруков воспротивился этому решению, казаков вернул силой, а атамана приказал повесить.

На мой взгляд, версия выглядит достоверной, поскольку прекрасно вписывается в исторический контекст того переходного периода отношений между Москвой и казаками. Князь был уже уверен в том, что казаки обязаны ему подчиняться беспрекословно, а Иван Разин по-прежнему считал, что помощь казаков русской армии - дело добровольное: хотим - воюем, надоело - пошли домой.

И все же ставить во главу угла личную месть Стеньки Разина означало бы серьезно упростить причины восстания. Конечно, братья Разины - Иван, и Степан (в меньшей степени - младший Фрол) обладали на Дону немалым авторитетом, так что можно предположить, что казнь Ивана возмутила не только его родню, но и все казачество.

Важнее другое: то нестерпимое положение, в котором оказался в ту пору простой русский человек. Как справедливо пишет Костомаров, "вся половина XVII века была подготовкой эпохи Стеньки Разина". Если политическая элита с возведением на престол Михаила Романова еще как-то успокоилась, то низы, разбуженные Смутным временем, все еще бурлили. Крестьяне, не желая оставаться крепостными, пускались в бега и группировались в разбойничьи шайки, казаки, вольготно чувствовавшие себя при Лжедмитриях, желали "продолжения банкета", раскольники требовали своего и т.д. Как говорили тогда: весь русский мир закачался.

Наконец, несмотря на разбойничий характер и самого Разина, и всех его сподвижников, у этого бунта обнаруживается и вполне определенная идейная подоплека, что выделяет его среди прочих многочисленных мятежей той эпохи. Трудно точно сказать, когда в голове Стеньки Разина четко оформилась эта мысль, но он, похоже, искренне надеялся на всей русской земле установить вместо самодержавия более справедливый, как он считал, казацкий военно-демократический строй. Позже, примерно те же идеи возникли в голове и у Емельяна Пугачева. То есть, простой разбой, или как тогда говорили "добывание зипунов", постепенно начал приобретать черты политического бунта.

На царскую власть, учитывая психологию низов, слепо почитавших государей, Разин вслух не замахивался, наоборот, при всяком удобном случае, подчеркивал, что спасает царя от его подлых слуг-бояр. Однако одновременно распускал слух, что у него в обозе якобы скрываются царевич Алексей и свергнутый патриарх Никон. Роль уже умершего к тому времени царевича Алексея играл взятый Разиным в плен какой-то черкесский князек.

Устаревшее стрелецкое войско с казаками не справлялось, а войск иноземного строя, которые воевали против казаков успешно, у власти было еще мало. Поэтому главную ставку в борьбе против Разина Москве пришлось сделать на верное ей "домовитое", то есть, богатое казачество. И власть не ошиблась.

В своих так называемых "прельстительных" письмах, которые Разин распространял в народе, задача свержения государя никогда не прокламировалась. Он лишь объявлял себя последовательным борцом против царских чиновников и духовенства, которых казак обвинял как раз в измене царю. Пленным стрельцам Разин втолковывал: "Вы бьетесь за изменников, а мы бьемся за государя". То есть, лозунгом восставших стал призыв "За царя против бояр!". Разумеется, это было лишь тактической уловкой: совместить разинскую страсть к безбрежной воле с подчинением царю было невозможно.

Понятно, что этот казацкий порядок вступал в глубокое противоречие не только со светской, но и с духовной властью. Разину приписывали, скажем, такие речи: "На что церкви? К чему попы? Венчать, что ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да пропляшите вокруг него - вот и повенчались".

***
Стоит, правда, отметить, что не все казаки поддерживали тогда Разина. Как и вече, казачий Круг иногда делился пополам и бурно выяснял, кто прав. В лучшем случае на кулаках, а в худшем случае силой оружия. Вот и в 1670 году, когда лояльные Москве казаки собрали в Черкасске свой Круг, там внезапно появился Разин с товарищами, объявил "главного докладчика" московским шпионом, убил его, а тело бросил в Дон. Верные Москве казаки едва спаслись тогда, укрывшись в соборе.

Тем не менее, именно раскол в среде казаков и обеспечил Москве, в конце концов, победу. Устаревшее стрелецкое войско с казаками не справлялось, а войск иноземного строя, которые воевали против казаков успешно, у власти было еще мало. Поэтому главную ставку в борьбе против Разина Москве пришлось сделать на верное ей "домовитое", то есть, богатое казачество. И власть не ошиблась.

Подробности пленения Разина в апреле 1671 года неизвестны, но схвачен Разин был не царскими войсками, а именно казаками, перешедшими на сторону Москвы. Практически все захваченные с Разиным повстанцы были тут же повешены, а самого грозного атамана вместе с братом Фролом отправили в столицу. По дороге в Москву уже в кандалах более слабый характером Фролка начал пенять брату, что тот втянул всех в беду, на что Степан, судя, по воспоминаниям очевидцев, что сопровождали арестантов, уверенно ответил: "Никакой беды нет! Нас примут почестно, самые большие господа выйдут посмотреть на нас".

Действительно, братьев встречали, но только не для того, чтобы приветствовать. Уже за несколько верст до Москвы с Разина сняли его богатое платье и переодели в лохмотья. Из столицы привезли большую телегу с виселицей. К ней и приковали за шею Разина. Фролку привязали цепью к телеге, так он и бежал остаток пути до Москвы.

Здесь после страшных пыток, во время которых Стенька не проронил ни звука, он и был казнен 6 июня 1670 года.

Младший брат пыток не выдержал, покаялся и обещал служить государю. «Экая ты баба!», - сказал уже полуживой брат. После мучительных пыток, Степан столь же стойко выдержал и четвертование. Фрол, ожидая своей очереди, опять рыдал, клялся в верности государю и молил о пощаде. "Молчи, собака!", - откликнулся атаман. И это были его последние слова.

Что с Фролом произошло далее точно неизвестно. По некоторым свидетельствам, он сначала отсрочил свое наказание, соврав, что знает, где зарыт богатый клад, а затем его, раскаявшегося, приговорили к пожизненному тюремному заключению.

***
Шлейф от разинского восстания в хрониках и документах того времени можно проследить до 1672 года. Уже без своего лидера часть казаков, упорно сопротивляясь, наносила власти болезненные удары. Круг, собранный сторонниками Разина, обвинил в его смерти митрополита Иосифа и воеводу князя Львова. Оба были захвачены казаками. С митрополита сняли священные одежды, в которых он вышел из церкви, подвергли пытке и сбросили с колокольни. После пыток убили и князя Львова.

Последней точкой в бунте Разина можно считать лето 1672 года, когда верные государю войска взяли Астрахань и учинили суд и расправу над последними разинцами. Впрочем, расправа с последними бунтовщиками произошла не сразу. Федька Шелудяк, ставший во главе разинцев после смерти Степана, сдался московским войскам, окружившим Астрахань, на определенных условиях. И бояре какое-то время свои обязательства выполняли: никто не был казнен, у всех отобрали лишь награбленное. Разинцы жили какое-то время на свободе, однако, позже из Москвы в Астрахань для сыска и расправы специально прибыл князь Яков Одоевский. Бывшие главари разинцев были схвачены и повешены. С рядовыми смутьянами, поскольку серьезной угрозы они уже не представляли, поступили более милосердно, они были просто отправлены на службу в разные места.

Не думаю, что сам Разин хотя бы раз задумался над тем, какой глубокий след он оставит в русской истории, след противоречивый, но, безусловно, очень яркий. Достаточно привести размышления, уже после Октябрьской революции, Федора Шаляпина: "Я, конечно, далек от мысли видеть в Степане Тимофеевиче Разине символический образ России. Но правда и то, что думать о характере русского человека, о судьбах России и не вспомнить о Разине - просто невозможно… Находит иногда на русского человека разинская стихия, и чудные он тогда творит дела! Так это для меня достоверно, что часто мне кажется, что все мы - и красные, и белые, и зеленые, и синие, - в одно из таких Стенькиных наваждений взяли да и сыграли в разбойники, и еще как сыграли - до самозабвения! Подняли над бортом великого русского корабля прекрасную княжну, размахнулись по-разински и бросили в волны… Но не персидскую княжну на этот раз, а нашу родную мать - Россию".