После окончания Второй мировой войны и вплоть до конца пятидесятых годов было общепризнано, что решение Гитлера о нападении на Советский Союз являлось результатом выполнения его идеологической программы, направленной на завоевание жизненного пространства на Востоке. Основой такого вывода служили материалы Нюрнбергского процесса, в обвинительном заключении которого был включен специальный раздел «Уничтожение славянских и других народов».

Мотивация агрессии Гитлера не вызывала сомнений и у ведущих историков того времени. Например, известный английский историк и военный теоретик Джон Фуллер в своей монографии «Вторая мировая война 1939-1945 гг.», изданной в Лондоне в 1948 году совершенно однозначно называет завоевание жизненного пространства в качестве основной причины нападения фашистов на СССР:

«Почему же тогда Гитлер не усмотрел в союзе с Россией, который можно было заключить еще за несколько лет до этого, куда более надежную гарантию против войны на два фронта? Ответ дан в 14-й главе второго тома «Mein Kampf». Здесь Гитлер излагает свою теорию жизненного пространства настолько ясно и подробно, что поистине удивительно, почему так часто спрашивали: зачем Гитлер вторгся в Россию?».

Однако представление Гитлера в качестве главного виновника сотни миллионов жертв Второй мировой войны явно не устраивало антисоветские силы Запада, под влиянием которых в шестидесятых годах началась ползучая ревизия основополагающих положений Нюрнбергского приговора, связанная с изменением мотивировки, объяснявшей причину нападения фашистов на нашу страну. При этом на первый план были выставлены уже не программные установки нацистской концепции, а военно-стратегическая обстановка, сложившаяся к июню 1941 года, и якобы чреватая потенциальной агрессией внешняя политика Советского Союза предвоенного периода.

Следующим же шагом ревизионистов, сделанным в условиях холодной войны, стали попытки выдать агрессию Гитлера против СССР за защиту Европы от угрозы большевизма. При этом фашистская агрессия в писаниях неонацистов превращалась чуть ли не в справедливую, национальную и оборонительную войну. В крайнем случае, Вторая мировая война рассматривалась как битва двух одинаково плохих диктаторов.

Своеобразным венцом процесса исторической ревизии фашистской агрессии явились бредни австрийского «философа» Топича, который в своей книге «Война Сталина» дошел до утверждений, будто политический смысл Второй мировой войны сводится к агрессии СССР против западных демократий, а роль Германии и Японии состояла лишь в том, что они служили марионетками Кремля. Таким образом, советское руководство якобы само специально спровоцировало Гитлера на нападение на СССР, причем исключительно для того, чтобы предстать перед всем миром в качестве жертвы агрессии, после чего под благовидным предлогом захватить всю Европу.

В этом же ряду исторических анекдотов находятся и труды самозваного «Суворова», упорно пытающегося изобразить Сталина в качестве ледокола мировой революции. Утверждая при этом, что будто бы Сталин не только привел Гитлера к власти, но и постоянно подталкивал его к войне на Западе, а в июле 1941 году сам готовил нападение на Германию, однако фюрер якобы лишь на пару недель чисто случайно опередил Советы.

Было ли Гитлеру достаточно уже завоеванного жизненного пространства?

Особенно яростно современными ревизионистами отрицается возможность того, что Гитлер напал на Советскую Россию с целью завоевания жизненного пространства. При этом в качестве основного аргумента часто используется тезис о том, что к началу нападения на СССР немцы захватили и подчинили себе так много европейских стран, что необходимость в ведении дальнейших войн за жизненное пространство у них просто уже отпала. Вот что пишет по этому поводу Резун:

«В начале 1941 года Гитлер имел столько земли, что уже не знал, что с ней делать. В его подчинении были: Австрия, Чехословакия, большая часть Польши, Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Люксембург, половина Франции, Нормандские острова Великобритании, Югославия и Греция. Под влиянием Германии находились Финляндия, Венгрия, Румыния и Болгария. Кроме того, германские войска вели боевые действия в Северной Африке. Ему мало земли...

Нахватав столько за полтора года, нужно думать не о новых землях, а об удержании захваченного».

Однако резонно спросить у Владимира Богдановича, а разве, оккупировав чуть ли не пол-Европы, Гитлер при этом еще и намеривался присоединить к Германии большую часть из завоеванной его войсками территории?

Да на фиг ему была нужна, скажем, Франция, разумеется, за исключением Эльзаса и Лотарингии, которые фюрер считал исконно немецкой территорией. Что, кроме головной боли, дало бы Гитлеру присоединение к Германии всей Франции. Сделало бы рейх многонациональным государством, однако это полностью противоречило нацистской идеологии. Увеличило бы жизненное пространство немцев, так куда же французов-то при этом прикажете девать, в Сибирь депортировать? Но их туда Сталин не пустит.

Ведь в понимании Гитлера завоевание жизненного пространства сводилось к процессу германизации аннексированных территорий, т.е. к насильственной замене значительной части расово неполноценного коренного населения на генетически добротных представителей арийской расы.

Таким образом, в соответствии с идеями Гитлера, неполноценная часть аборигенов либо должна была быть уничтожена, как это постепенно делалось с евреями, либо предварительно подвергнута мерам, направленным на искусственное уменьшение их популяции, а выжившая после геноцида часть коренного населения переселена в отведенные для этих целей резервации.

Реализация именно такой программы освоения жизненного пространства и была начата фашистами в Польше уже в 1939 году. Для этого оккупированная немцами польская территория была поделена на две части. Все лучшие западные и центральные земли страны были включены в состав рейха, а на востоке оккупированной территории была образована резервация, так называемое генерал-губернаторство, куда и предстояло переселить евреев и не подлежащих онемечиванию польских недочеловеков.

В дальнейшем польский опыт планировалось в полном объеме распространить на русских, малороссов, белорусов, чехов и прибалтов. И только жесточайшее сопротивление немецкой агрессии со стороны советских народов сорвало эти человеконенавистнические нацистские планы.

Впрочем, нужно заметить, что Гитлер вовсе не был первооткрывателем идеи завоеваний жизненного пространства. Эти идеи, глубоко вжились в «гуманистические» традиции Запада и существовали задолго до прихода к власти нацистов.

Первые попытки завоевания жизненного пространства были предприняты европейцами еще под флагом католической экспансии в виде походов крестоносцев в Палестину и тотального уничтожения там всякого рода неверных.

Однако в полном масштабе помыслы европейцев о завоевании жизненного пространства нашли свое воплощение во время оккупации ими американского континента. В момент прибытия Колумба в Америку на нынешней территории США проживало до 10 миллионов индейцев, а к началу 20 века осталось всего около 300 тысяч загнанных в резервации потомков аборигенов. Хотя при нормальном развитии событий к этому времени их должно было бы быть никак не менее 100 миллионов человек. Жесточайший геноцид коренного населения Америки - такова была кровавая плата за современную американскую «демократию».

За счет геноцида аборигенов англичанами, испанцами, французами… и было «освобождено» от всякого рода несмышленых авелей громадное жизненное пространство, на котором с тех пор и стали процветать многие поколения ныне торжествующих каинов. Причем уже во времена освоения Америки идеологический тезис о недоразвитых народах и умственном превосходстве белого человека играл не последнюю роль во всех этих самых отвратительнейших преступлениях против человечества. Поэтому на Западе так рьяно и отрицается наличие у Гитлера намерений завоевать жизненное пространство в России.

Существовала ли связь между идеологией нацизма и агрессий против СССР?

Интересен тот факт, что среди рьяных противников признания связи идеологии нацизма с агрессией Германии против СССР находятся не только явные неонацисты, но и, скажем, израильский историк Габриэль Городецкий.

Суть аргументации Городецкого, изложенная им в книге «Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз», сводится к утверждению, что якобы нет прямой связи между идеями Гитлера, изложенными им в «Майн Кампф» и действиями фюрера после победы над Францией:

«В самом деле, сомнительно, чтобы решение Гитлера естественно вытекало из его триумфальной победы над Францией, будучи предопределено идеологическими установками «Майн Кампф».

Для доказательства своей позиции Городецкий использует три основных тезиса:

«Слишком очевиден факт, что война с Англией на западе и последующий поворот к Юго-Восточной Европе и Средиземному морю противоречили идейным устремлениям Гитлера. Он не мог игнорировать новые нужды Германии, определяемые ходом событий, даже если это сильно уводило в сторону от генерального плана, набросанного в «Майн Кампф»» .

Гитлер после победы над Францией, действительно, был вынужден существенно отойти от плана, начертанного им в «Майн Камф», ввязавшись в войну с Англией. Однако сделал-то он это вопреки своей воли. Кроме того, фюрер прилагал немалые усилия, для того чтобы заключить мир с Великобританией и, тем самым, обеспечить продолжение своих изначальных планов завоевания жизненного пространства. Так что совершенно непонятно, почему вынужденный отход фюрера от его начальных планов может рассматриваться как доказательство того, что и его дальнейшие действия тоже не были обусловлены идеями «Майн Кампф».

Второй тезис Городецкого исходит из факта отсутствия идейной мотивировки оперативного планирования Барбароссы:

«Показательно отсутствие всякой идейной мотивировки оперативного планирования вторжения. Лишь в одной-единственной директиве по политической подготовке вермахта, изданной генералом Браухичем».

Действительно, упоминание идеологических целей войны в немецких оперативных документах является скорее исключением, чем правилом. Ведь перед вермахтом стояла вполне конкретная военная задача: разгромить Красную Армию и оккупировать советскую территорию по линии Волга - Архангельск, что и было записано в директиве плана Барбаросса.

Но одно дело оккупировать часть территории страны, а совсем другое определить, что делать с этой территорией и ее населением после оккупации. Для решения этой проблемы составлялись директивы и планы, которые впрямую армии не касались, именно поэтому они и не были включены в оперативные директивы вермахта.

К числу таких документов относится так называемая Зеленая папка Геринга, где были разработаны принципы экономической эксплуатации природных богатств России. А так же генеральный план «Ост», который должен был определить расовые принципы, технологию и темпы германизации оккупированных территорий.

В этой связи показательно, что идеологическая мотивировка в оперативных планах вермахта отсутствовала не только в директивах Барбароссы, но и при планировании нападения Германии на Польшу, хотя вряд ли кто может сомневаться, что целью той германо-польской войны как раз и являлось завоевание жизненного пространства и его германизация. Об этом совершенно откровенно Гитлер сказал на совещании со своими генералами 23 мая 1939:

«Данциг не тот объект, из-за которого все затеяно. Речь для нас идет о расширении жизненного пространства на Востоке и о продовольственном обеспечении, а также о решении проблемы Балтики».

Все остальное: образование генерал-губернаторства, отбор расово неполноценных аборигенов, их переселение на восток, расстрелы, концлагеря, геноцид поляков и евреев - было потом, уже после завершения оккупации. Все эти действия нацистов в Польше не были прописаны в плане «Вайс», однако велись они в строгом соответствии с нацистской идеологией. Аналогичная ситуация возникла и после нападения нацистов на СССР.

Надо сказать, что нацисты вполне сознательно избегали любой возможной утечки информации относительно преследуемых ими конечных целей. Именно этим обстоятельством и объясняется отсутствие идеологической преамбулы в директивах Гитлера, который даже специально оговорил этот вопрос на совещании 16 июля 1941 года:

«Важнее всего, чтобы мы не выдавали нашу цель всему миру. В этом нет никакой необходимости. Главное – чтобы мы сами знали, чего мы хотим».

Согласно третьему тезису Городецкого, уничтожение большевиков, евреев и прочие революционные (?!) проявления идеологических пристрастий нацистов вышли на первый план только после того, как Гитлер принял решение о нападении на СССР. Причем все это было отходом от его рациональной (?!) политики и своего рода коллективным помешательством:

«То обстоятельство, что крестовый поход на большевизм и уничтожение евреев придали революционный смысл войне в 1941 г. само по себе недостаточно для доказательства стойкой приверженности догме.

Идейные убеждения вышли на первый план после того, как было принято решение по «Барбароссе», и в значительной степени отвратили Гитлера от более рациональной стратегической политики, которая до тех пор характеризовала его военное руководство».

Впрочем, в Польше идейные соображения нацистов тоже вышли на первый план только после оккупации ее территории. При этом, казалось бы, странно, что израильскому историку приходится напоминать:

Что антикоммунизм и антисемитизм всегда были УСТОЙЧИВОЙ идеологической догмой нацистов, а геноцид евреев со времен хрустальной ночи, по большому счету, никогда и не прекращался;

Что 7 октября 1939 года Гитлер назначил Гиммлера руководителем имперского комиссариата по укреплению германской нации, а в задачу комиссариата входила насильственная депортация поляков и евреев из польских областей, объявленных территорией Германии;

Что в этот же день фюрер подписал также и указ о начале онемечивания населения протектората Богемии и Моравии и назначил имперским протектором Карла Франка;

Что только в течение 1940-41 годов усилиями имперского комиссариата с новых территорий рейха было депортировано 1 миллион 200 тысяч поляков и 300 тысяч евреев, а на их место расселено 497 тысяч фольксдойче;

Что имперский протектор Богемии и Моравии вскоре разработал и передал Гитлеру проект плана германизации Чехии, где, в частности, предлагал:

«Полное включение протектората в Великую Германскую империю и заполнение этого пространства немцами», указав при этом, что «самое радикальное и в теоретическом отношении совершенное решение проблемы состояло бы в тотальном выселении всех чехов».

Разумеется, возникает законный вопрос, зачем же было нужно израильскому историку столь ревностно обелять нацистов. Впрочем, сей ларчик открывается довольно просто. Ведь сионисты сами активно использовали гитлеровские идеи завоевания жизненного пространства при создании своего еврейского государства, выселив с части территории Палестины арабов и заселив ее еврейскими переселенцами.

Так была ли идея завоевания жизненного пространства устойчивой догмой нацистской политики?

Гитлер уже изначально был одержим идеей завоевания жизненного пространства. В этой связи фюрер еще в «Майн Кампф» сформулировал высший принцип нацистской внешней политики:

«Мы должны избрать ВЫСШИМ ПРИНЦИПОМ (выделено мной. - Ю.Ж. ) нашей внешней политики: установление надлежащей пропорции между количеством народонаселения и размером наших территорий! Уроки прошлого еще и еще раз учат нас только одному: целью всей нашей внешней политики должно являться приобретение новых земель».

«При этом нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к коренным землям нашей родины. Лишь в этом случае наши переселенцы смогут сохранить тесную связь с коренным населением Германии. Лишь такой прирост земли обеспечивает нам тот прирост сил, который обусловливается большой сплошной территорией».

Однако при этом Гитлер вовсе не собирался превращать захваченные земли в немецкие колонии и, следовательно, ориентироваться на использование коренного населения в качестве дешевой рабочей силы. Его главная цель – заселение оккупированных земель немцами:

«Наша задача - не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами».

А такие земли, по мнению фюрера, находились только на Востоке и, прежде всего, в РОССИИ: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь ТОЛЬКО РОССИЮ (выделено мной.- Ю.Ж.) и те окраинные государства, которые ей подчинены ».

Но свободных, примыкающих к территории Германии земель нет, на этих землях живет коренное население, а ведь нацисты как зеницу ока берегут чистоту своей арийской расы:

«Мы, национал-социалисты, являемся хранителями высших арийских ценностей на земле. Вот почему на нас лежат высшие обязательства. Чтобы суметь выполнить эти обязательства, мы должны суметь убедить наш народ сделать все необходимое для защиты чистоты расы. Мы должны добиться того, чтобы немцы занимались не только совершенствованием породы собак, лошадей и кошек, но пожалели бы, наконец, и самих себя».

Однако, по мнению Гитлера, славяне, и, в частности, русские относились к людям более низкой расы:

«Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам - превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы… В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца».

Чтобы заселить немцами завоеванные земли и сохранить при этом расовую чистоту арийских переселенцев, было необходимо предварительно депортировать большую часть коренного населения, но для этого дополнительно требовалась еще одна достаточно большая территория, на которую и можно было бы депортировать всех этих вредных для расового здоровья Германии недочеловеков.

Иначе были бы неизбежны случаи совокупления истинных арийцев с коренным населением, что могло привести к весьма печальным для рейха последствиям. Насколько Гитлер был озабочен этой сексуальной проблемой, можно судить, скажем, из записи его застольных бесед от 5 апреля 1942 года:

«Никогда не следует забывать, что эта война будет выиграна лишь тогда, когда воцарится мир и рейх сохранит расовую чистоту... В частности, шеф предостерег от проведения в широких масштабах онемечивания чехов и поляков…

Но, прежде всего, нужно следить за тем, чтобы не было случаев совокупления между немцами и поляками, ибо в противном случае в жилы польского правящего слоя постоянно будет вливаться свежая германская кровь».

Впрочем, Гитлер и после прихода к власти в своих публичных выступлениях неоднократно возвращается к вопросу о завоевании жизненного пространства на Востоке и его германизации. Так, 3 февраля 1933 года фюрер произнес речь перед генералами рейхсвера, в которой заявил: «Главной задачей будущей армии явится завоевание нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация» .

«Германское будущее обусловливается исключительно решением вопроса о недостаточности нынешнего жизненного пространства, а такое решение по своему характеру могло бы быть найдено только в обозримый, охватывающий примерно одно три поколения период.

Если фюреру суждено дожить до того времени, то ЕГО НЕ ПОДЛЕЖАЩЕЕ НИКАКОМУ ИЗМЕНЕНИЮ РЕШЕНИЕ (выделено мной.- Ю.Ж. ) таково: не позднее 1943-45 годов решить вопрос о германском жизненном пространстве».

«Жизненное пространство, соответствующее величине государства, есть основа любой силы… Через 15 или 20 лет решение это станет для нас поневоле необходимым…

Если судьба толкает нас на столкновение с Западом, хорошо обладать большим жизненным пространством на Востоке» .

11 августа 1939 года Гитлер в беседе с комиссаром Лиги Наций в Данциге Карлом Буркхардтом сказал: «Все, что я предпринимаю, направлено против русских. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы понять это, тогда я буду вынужден пойти на соглашение с русскими, побить Запад и затем, после его поражения, снова повернуть против Советского Союза со всеми моими силами».

И даже уже после заключения советско-германского пакта о ненападении и разгрома Польши Гитлер 23 ноября 1939 года на совещании командующих вермахтом вновь возвращается к вопросу о неизбежности войны против России:

«Рост народонаселения требует большего жизненного пространства. Моей целью было добиться разумного соотношения между численностью населения и величиной этого пространства. Тут без борьбы не обойтись…

Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас освободятся руки на Западе».

Никакого принципиального изменения позиции Гитлера в вопросе о завоевании жизненного пространства на Востоке не произошло и после того, как Германия разгромила Францию и оккупировала большую часть европейских стран. Уже на самых ранних стадиях планирования нападения на СССР, на совещании, состоявшемся 31 июля 1940 года, Гитлер прямо заявляет немецким генералам о своих намерениях аннексировать значительные территории Советской России:

«Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны – нам. Финляндия до Белого моря».

На совещании 30 марта 1941 года фюрер вновь полностью подтвердил ранее сформулированные намерения: «Речь идет о борьбе на уничтожение… Будущая картина государств: Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты: Прибалтийские страны, Украина, Белоруссия» .

Ну, а тем, кто еще сомневается, что, нападая на СССР, Берлин планировал захват и аннексию советской территории, советую ознакомиться с откровениями фюрера, сделанными им на совещании 16 июля 1941 года, когда Гитлер уже полностью уверовал в свою скорую и окончательную победу и позволил себе сказать несколько больше, чем это он делал ранее:

«В принципе дело идет о том, как сподручнее разделить гигантский пирог, чтобы мы, во-первых, господствовали, во-вторых, управляли, в-третьих, могли эксплуатировать…

Из вновь приобретенных восточных областей мы должны сделать для себя райский сад. Они для нас жизненно важны, колонии же, напротив, играют совершенно второстепенную роль…

Итак, мы будем снова подчеркивать, что были вынуждены захватить ту или иную область, чтобы навести там порядок и обеспечить нашу безопасность… Ни в коем случае не надо показывать, что это сделано навсегда. Тем не менее, все необходимые меры – расстрел, переселение и т.п. - мы все равно сможем и будем осуществлять и дальше…

Крым должен быть очищен от всех чужих и заселен немцами. Точно так же станет территорией рейха и староавстрийская Галиция... Фюрер подчеркивает, что территорией Германии должна стать вся Прибалтика».

Мечты о захвате жизненного пространства не покидали Гитлера, по крайней мере, до тех пор, пока ему еще мерещилась грядущая победа. Накануне Курской битвы 1 июля 1943 года фельдмаршал Манштейн записал в своем дневнике слова фюрера, сказанные им во время совещания с руководством вермахта:

«Гитлер заявил, что ни о каких обещаниях отдельным советским народам во время войны не может быть и речи, так как это плохо сказалось бы на наших собственных солдатах, которые должны знать, что они воюют за жизненное пространство для своих детей и внуков» .

Позднее в своих мемуарах Манштейн писал: «Политик Гитлер был одержим идеей жизненного пространства, которое он считал себя обязанным обеспечить немецкому народу. Это жизненное пространство он мог искать только на Востоке».

О целях захвата жизненного пространства на Востоке Гитлер регулярно вещал и во время так называемых застольных бесед:

«Целью восточной политики в перспективе должно быть создание на восточном пространстве территории для расселения приблизительно ста миллионов представителей германской расы... Необходимо приложить все силы к тому, чтобы с железным упорством заселять Восток немцами миллион за миллионом... Не позднее чем через десять лет я ожидаю рапорта по колонизации уже включенных к тому времени в состав Германии или оккупированных нашими войсками восточных областей, по меньшей мере, двадцатью миллионами немцев».

Почему Гитлер начинает войну с СССР именно в 1941 году?

Как следует из сохранившихся документов, Гитлер уже в период подготовки агрессии против СССР активно строил планы захвата жизненного пространства в России и его последующей германизации, но это, безусловно, являлось долговременной целью нацистов, реализация которой была рассчитана на многие десятилетия. Поэтому острой необходимости ее осуществления до окончания войны с Англией у них не было. Ведь в этих условиях нападение на СССР автоматически означало бы начало войны на два фронта, чего фюрер, памятуя историю поражения немцев в Первой мировой войне, всячески старался избежать.

Но дело в том, что на момент окончания войны с Францией у Германии имелась мощная сухопутная армия, но не было флота, способного сломить английское господство на море. Для того чтобы победить Великобританию, немцам было необходимо резко сократить армию и бросить все материальные и людские резервы на строительство флота и усиление авиации.

Однако при таком варианте развития событий на неопределенное время повисала главная внешнеполитическая цель Гитлера - завоевание жизненного пространства на Востоке. Ведь демобилизовать большую часть вермахта можно было сравнительно просто, а вот восстановить армию через некоторое время, а главное добиться ее прежней боеспособности – задача весьма непростая. Да и Сталин за это время мог добиться значительного усиления своих вооруженных сил.

Окончание следует, используйте кнопку "назад" для перехода

ТАК НАЧАЛАСЬ ВТОРАЯ МИРОВАЯ

Леонид Млечин: Летом 41-го будущий заместитель министра иностранных дел СССР Владимир Семёнов был советником полпредства в Берлине.

Голос за кадром: « 22 июня около 4-х часов ночи, - вспоминал Семёнов, - меня разбудил звонок нашего посла Деканозова, только что вернувшегося от имперского министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа».

«Быстро ко мне, - сказал Деканозов, - война!».

«С кем?» - не понял Семёнов.

«С нами!».

Посол рассказал о том, как его вызвали к Риббентропу, который сообщил об объявлении Германией войны Советскому Союзу. «Как я узнал позднее, для Сталина была неожиданностью весть о нападении Германии на Советский Союз, он с недоумением спрашивал окружающих: «Как же это могло случиться?».

ПОЧЕМУ ГИТЛЕР НАПАЛ НА СССР?

Голос за кадром: Много позже маршал Ворошилов, который много лет был наркомом обороны и еще с Гражданской войны дружил со Сталиным, под настроение объяснил Семёнову: «Видите, Сталин был очень оригинальный человек: он привыкал к людям и верил им, если раз поверил». И Сталин поверил немцам.

Леонид Млечин: Поверил немцам? Вождям Третьего рейха? Адольфу Гитлеру? Впрочем, в разное время Гитлеру верили разные европейские политики, его сила состояла в умении строить воздушные замки и каким бы смешным ни был его внешний вид и театральная манера разговаривать, слушали фюрера, раскрыв рот. Но период заблуждений был очень недолог: к осени 39-го за пределами Германии Гитлеру уже никто не верил, так что же Сталин? Он расспрашивал своих послов в Берлине о Гитлере и, судя по всему, пришел к выводу, что с ним можно иметь дело, никаких эмоций - чистый расчет. Это решение было продиктовано не обстоятельствами того времени, не политической конъюнктурой, а представлениями истеблишмента, который презирал Польшу, ненавидел Запад, но пришел к выводу, что Германия - это подходящий партнер.

Голос за кадром: 12 апреля 1941 года драматург Всеволод Вишневский, автор знаменитой пьесы «Оптимистическая трагедия», записал в дневнике: «Вернулся из Кремля, был у Ворошилова, он перешел к теме Гитлера, человек оказался гораздо умнее и серьезней, чем мы предполагали, большой ум - сила. Пусть упрекают, «маньяк» , «некультурный», «экспансивный» и прочее, но в своем деле - гений».

Леонид Замятин: Так началась подготовка, а затем разработка пакта Риббентропа-Молотова, во главу министерства иностранных дел в 39-м году был поставлен Молотов, который никак не был связан ни с идеями коллективной безопасности, ни с литвиновской Лигой наций, ни с его концепцией внешней политики - это действительно был резкий поворот в нашем внешнеполитическом курсе.

Голос за кадром: Пакт с Германией превратил Сталина в ключевую фигуру мировой политики, он осваивал роль вершителя судеб мира и быстро вошел во вкус. Его бы вполне устроила долгая война на западе Европы, которая истощила бы силы и Англии, и Германии и предоставила бы ему свободу действий на востоке континента.

Вячеслав Кеворков: Я сейчас встречался с родственницей посла Шуленбурга, она еще жива, племянница его, мы на одной улице встречаемся часто, и она и другие рассказывали, что когда приехал Риббентроп в Москву и первая беседа у него была со Сталиным, Риббентроп сказал, что наши интересы вот тут-то, Сталин говорит: «Очень хорошо». «А какие ваши интересы?». Сталин говорит: «Наши интересы - Босфор и Дарданеллы».

Голос за кадром: Секретный дополнительный протокол о разделе сфер интересов к советско-германскому договору «О ненападении» от 23 августа 1939 года многие десятилетия был главным секретом советской дипломатии, все советские руководители знали, что протокол есть, но упорно отрицали его существование.

Леонид Замятин: Я видел их, когда я уже работал в министерстве иностранных дел, в архивах собственными глазами, на которых была резолюция соответствующая Молотова. Вот этот секретный протокол, который сейчас известен, в этом протоколе как раз содержались уступки со стороны Германии нам - это Прибалтика, разделение фактически сфер влияния между Россией и между Германией. Молотов шел на это: нам отходила Западная Украина, Западная Белоруссия, Курляндия и так далее, прибалтийские страны, а немцы получали тоже самое, свой, так сказать, куш по этому протоколу, что давало им и развязывало, по существу, руки.

Голос за кадром: Разговаривая с Риббентропом, Сталин был любезен и добродушно шутлив, когда имперский министр заметил, что Англия всегда пыталась подорвать развитие хороших отношений между Германией и Советским Союзом, Сталин охотно подхватил тему: «Британская армия слаба, британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации, что касается английского воздушного флота, то ему не хватает пилотов. Если, насмотри на всё это, Англия еще господствует в мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать».

31 августа глава советского правительства и нарком иностранных дел Молотов выступал на сессии Верховного Совета СССР: «С наивным видом спрашивают: как Советский Союз мог пойти на улучшение политических отношений с государством фашистского типа?». От нас требуют, чтобы СССР обязательно втянулся в войну на стороне Англии против Германии. Уж не с ума ли сошли эти зарвавшиеся поджигатели войны?».

Альфред Розенберг - один из идеологов нацизма, который в 1941 году возглавит имперское министерство восточных оккупированных территорий, с облегчением записал в дневнике: «Поступила информация о германо-советском пакте о ненападении… Ушла угроза со стороны русской авиации в германо-польском конфликте, у нас есть свобода действий на Балтийском море, поставки сырья и так далее».

После разгрома Польши и Франции настроения в Берлине изменились: страх перед Красной армией исчез.

Леонид Млечин: Сталин и Молотов исходили из того, что у них с Германией долгосрочное взаимовыгодное стратегическое партнерство, а Гитлер уже решил, что покорит и Россию.

Леонид Замятин: Гитлер действительно после подписания пакта Риббентропа-Молотова повернул войска вначале в Центральную Европу - это Франция, Бельгия, так, накопив огромные силы, воссоздав армию, он повернул на Россию.

Леонид Млечин: Неудавшийся архитектор Альфред Розенберг, бывший подданный Российской Империи, был у Гитлера главным специалистом по советским делам. Розенберг родился в Ревеле - так до 17-го года назывался Таллин. Еще до Первой мировой Розенберг поступил в Высшую техническую школу в Риге, в 15-м году школу эвакуировали в Москву - там Розенберг и застал Октябрьскую революцию. Вернулся в Ревель, потом уехал в Мюнхен, где и познакомился с Гитлером.

Голос за кадром: Гитлер назначил Розенберга и уполномоченным по надзору за духовным и мировоззренческим содержанием системы партийного образования и воспитания. В Германии ввели единый политдень, когда все члены партии занимались в системе политического просвещения.

Леонид Млечин: Презрение Гитлера и его окружения к славянам, как к малоразвитым варварам и азиатам, наложилось на ненависть к коммунистам и к евреям, и немецкие разведчики докладывали вождям Третьего рейха и командованию вермахта о неполноценности русских. Антирусские предрассудки широко распространились среди германского офицерства.

Голос за кадром: Когда Франция капитулировала, а судьба Англии висела на волоске, Розенберг довольно записал в дневнике: «Фюрер считает, что Сталина приводит в ужас стремительное поражение Франции». Гитлер исходил из того, что Сталин боится войны, потому что истребил весь командный состав собственной армии. Германский военный атташе в Москве генерал Эрнст Кёстринг доложил в Берлин, что Красная армия перестала быть значимой силой. Немцы отметили неудачи Красной армии в войне зимой 1940 года с небольшой Финляндией, и немецкое офицерство пришло к выводу, что Россию больше нельзя считать военной державой 1-го класса.

Один из полководцев Победы маршал Василевский, который был и начальником генерального штаба и министром вооруженных сил СССР, считал так: «Говорят, что без 1937 годам не было бы поражений 1941 года, а я скажу больше: без 1937 года, возможно, не было бы вообще 1941 года. В том, что Гитлер решился на войну в 1941 году большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, которая у нас произошла».

Леонид Млечин: Гитлер пренебрежительно говорил о советском вооружении: «Материальная часть, техника устарели и у русской армии отсутствует духовный размах». В реальности, экономический, демографический и военный потенциал Советского Союза и Германии были несравнимы. Немецкая разведка не сумела собрать точную информацию о состоянии Красной армии и возможностях советского военно-промышленного комплекса. Немецкие разведчики, которые работали в Москве под дипломатическим прикрытием, находились под постоянным надзором службы наружного наблюдения, что исключало вербовочную работу. Немцы просили о помощи разведчиков Литвы, Болгарии, Японии, Румынии, но те сами мало, что знали, опрашивали немцев, которые приезжали в Советский Союз по коммерческим делам, но они мало, чем могли помочь немецкой разведке.

Голос за кадром: Полезней оказались беседы с немецкими моряками, заходившими в советские порты, они что-то видели, фотографировали, один немец проехал из Владивостока в Москву по железной дороге, его рассказ использовали для того, чтобы оценить, с какой скоростью могут быть переброшены подкрепления с Дальнего Востока.

Расшифровать коды Красной армии немецким дешифровщикам не удалось, была большая программа аэроразведки, самолеты люфтваффе постоянно летали над советской территорией, но важной информации не собрали, а командование вермахта и не проявило к этому никакого интереса. Раз в год Гитлер утраивал обед для своих военных атташе, атташе в Москве генерал Эрнст Кёстринг вспоминал, что о Красной армии фюрер вопросов не задавал.

Адольф Гитлер считал, что в разведке просто нет необходимости, он добивался всего, чего хотел с помощью вермахта, который одерживал одну победу за другой.

РУЗВЕЛЬТ ХОТЕЛ ПРЕДУПРЕДИТЬ СТАЛИНА

Леонид Млечин: У атташе американского посольства в Берлине Сэма Уоттса был немецкий друг с широкими связями, они встречались в кинотеатре: Сэм Уоттс покупал 2 билета и один отправлял своему другу. В конце 40-го года он рассказал американскому дипломату о плане «Барбаросса»: Гитлер нападет вовсе не на Англию, а на Советский Союз. Государственный секретарь США Корделл Халл запросил мнение директора Федерального бюро расследований Эдгара Гувера, насколько надежна эта информация. Агенты ФБР проверили имена, на которые сослался немец - эти люди действительно занимали высокие должности в Третьем рейхе.

Голос за кадром: Президент Франклин Рузвельт решил уведомить Москву напрямую через посла в Москве Лоуренса Штейнгардта, но посол ответил, что к нему советские руководители едва ли прислушаются, он только что заявил наркому Молотову: «Оккупация Польши, Бессарабии и Прибалтики разрушила благожелательное отношение американцев к Советскому Союзу, и посол больше ничего не может сделать для улучшения советско-американских отношений».

Леонид Млечин: Заместитель государственного секретаря США Самнер Уэллес пригласил к себе советского посла Константина Уманского, посол обещал немедленно уведомить Москву о готовящемся немецком нападении, а вместо этого пожаловался немецкому поверенному в делах Хансу Томсону, что Соединенные Штаты пытаются поссорить Советский Союз и Германию. Сталин не верил ни американскому президенту Франклину Рузвельту, ни британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю, который тоже безуспешно пытался предупредить Москву, но он не верил и собственным разведчикам, докладывавшим об очевидном - непрерывной переброске частей вермахта к границе.

Леонид Замятин: Донесения, которые шли Сталину из разных стран от наших разведчиков, от наших агентов, а я знаю это их первых рук, я знаю от начальника нашего разведывательного военного управления Ивана Ивановича Ильичёва о том, что Сталину, когда докладывали о том, что Германия готовится к войне, в том числе известный случай, но до него было больше еще, о Зорге, то Сталин всё время на бумагах, это мне Иван Иванович рассказывал, писал одну и ту же резолюцию: «Двойник - верить нельзя». И поэтому всё, что касалось подготовки войны со стороны Германии против России, Сталин в первое время на веру не принимал, он перепроверял это через разведканалы и так далее, очень много было дезинформации, он считал, что часть наших военных работает на немцев, Вы знаете, что началось это с того, что репрессии начались огромные.

Вячеслав Кеворков: Все репрессии, непонятные, кстати говоря, ведь никто это еще не объяснил, меня это безумно всегда интересовало, еще будучи в армии, во время войны, особенно после войны, я всегда хотел понять: как можно было расстрелять цвет своего генерального штаба? Совершенно непонятно, готовясь к Москве, и до сих пор я этого ответа, в общем, найти не мог, пожалуй, единственный ответ - это паранойя.

Леонид Млечин: Сталин до последней минуты был уверен, что Гитлер блефует и просто пытается заставить его согласиться на территориальные и экономические уступки.

Голос за кадром: «Большую политику в отношении Германии Сталин обдумывал в одиночку, - вспоминал Владимир Семёнов, - если бы Гитлер предъявил Советскому Союзу какие-либо претензии до войны, их можно было бы рассмотреть, но я думаю Гитлер опасался какого-либо компромисса, который мог бы поставить тормозные колодки под уже готовые к бою немецко-фашистские танки, поэтому он не захотел Шуленбурга, а кричал: «Через 15 дней всё будет кончено!».

Сталин был уверен, что Гитлер не станет воевать на 2 фронта: пока Англия не завоевана, вермахт не повернет на Восток, а сосредоточение немецких дивизий на советской границе - всего лишь средство политического давления на Москву.

Леонид Млечин: Сталин рассуждал логично, да только Гитлер и не собирался вести долгую войну, он хотел нанести молниеносный удар и разгромить Советский Союз за несколько месяцев. Фюрер обещал солдатам вермахта, что они вернутся на свои рабочие места в конце августа. Сталин думал, что Гитлер так же холоден и расчетлив, как он сам, но Гитлер поверил, что его воля способна преодолеть любые препятствия.

Голос за кадром: Разработчики операции «Барбаросса» делали ставку на скорость, на моторы, на концентрацию сил на главных направлениях, на первую решительную битву. Упоение собственными успехами на Западе сыграло дурную шутку с руководством Третьего рейха. Генерал-фельдмаршалу Федору фон Боку, которому было поручено взять столицу Советского Союза, фюрер уверенно сказал: «Когда мы захватим Украину, Москву и Ленинград, Советам придется пойти на мировую». 22 июня в пятом часу утра германский посол в Москве граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург приехал в Кремль, он просил о срочной встрече с Молотовым.

Леонид Замятин: Начали, так сказать, тормошить помощника Молотова Семёна Павловича Козырева, он был тогда помощником Молотова, и первый, кто встретил Шуленбурга - это Козырев, который немедленно приехал в нарком отдел в МИД, и увидел посла, у которого, честно говоря, как рассказывал мне Семён Павлович, дрожали руки и губы и нельзя было сказать, что он плакал, но глаза его были, в общем, в таком влажном состоянии, человек трагически переживал, что ему нужно сейчас это всё объявить. Затем через полчаса появился Молотов, имел беседу, и, так сказать, Шуленбург объявил состояние войны с Россией, соответствующим образом это мотивировал со стороны Германии, на что Молотов ответил: «Что это война?». «Да, это война». После этого начали развиваться события уже в другом плане. Договор о ненападении, с моей стороны, может быть, и сыграл роль, но армию подготовить к защите страны мы не смогли и всё это привело к тому, что уже в 41-м году Гитлер оказался под Москвой.

Голос за кадром: 17 июля 1941 года было создано министерство по делам оккупированных восточных территорий, министром Гитлер сделал Розенберга, как человека, разбирающегося в русских делах, Розенберг с восторгом принял назначение.

«Первоочередная задача, - объяснил своему аппарату Розенберг, - антирусская пропаганда». В немецкой прессе появились серии статей, в которых говорилось, что в России человеческая жизнь никогда не ценилась, что русские по своему развитию ниже любого другого народа, русский солдат изображался в виде животного, без чувств и без интеллекта, и, разумеется, объяснялось, что нападении Германии на Россию - превентивная акция, самооборона.

20 июля Розенберг записал в дневнике: «Во время прогулки по лесу фюрер сказал мне, что у Советов оказалось гораздо больше танков, чем мы предполагали, и они гораздо лучше». Через полтора месяца новая запись: «Упорное сопротивление Советского Союза - тема всех разговоров… Мы предполагали, что за сопротивлением последует паника, но вышло иначе. Советские русские сражаются свирепо, упорно, коварно и невероятно жестоко. Они сбросили налет европейскости, и из-под него прорывается монгольская ненависть».

Леонид Млечин: Иначе говоря, всё пошло не так, как предполагали в Берлине, война еще только начиналась, вермахт наступал, но немцам стало ясно, что продвижение вглубь советской территории вовсе не обещает победы, командование вермахта не понимало ни масштабов Советского Союза, ни готовности советского народа сражаться.

Голос за кадром: 11 августа начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал Франц Гальдер записал в дневнике: «Россия нами недооценена, к началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника, теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника, эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть, и даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину».

Леонид Млечин: План «Барбаросса» исходил из того, что Красная армия прекратит сопротивлении после того, как немецкие войска выйдут на линию: Архангельск-Сталинград-Астрахань и карты немецким штабистам раздали только до этой линии.

Голос за кадром: 23 ноября генерал Гальдер записал: «Противник еще не уничтожен, окончательно разгромить его в этом году мы не сможем, несмотря на немалые успехи наших войск, колоссальные размеры территории и неистощимость людских ресурсов этой страны вообще не позволяют гарантировать полного поражения противника».

В ПОИСКАХ ВИНОВНЫХ

Леонид Млечин: После поражения под Москвой Гитлер отправил в отставку командующего сухопутными войсками генерала Вальтера фон Браухича. В апреле 42-го начальник генштаба Гальдер поставил во главе 12-го разведывательного отдела Рейнхарда Гелена - старательного и работоспособного молодого офицера.

Голос за кадром: Задача Гелена состояла в анализе разведданных и прогнозировании действий Красной армии. В штабах армейский частей существовали отделы 1C, разведка и контрразведка. Рано утром ситуация на фронте докладывалась начальнику генштаба, каждый вечер разведывательная сводка о действиях советских войск сообщалась командованию вермахта, а раз в месяц отдел «Иностранные армии Востока» готовил подробный доклад с оценкой оперативных замыслов советского командования.

Но генералу Рейнхарду Гелену, честолюбивому и тщеславному, и его помощникам похвастаться было нечем, как и другим спецслужбам Третьего рейха, работавшим против Светского Союза. Это уже после войны бывшие руководители спецслужб создали миф о своих грандиозных успехах, которых в реальности не было.

Леонид Млечин: Провалы немецкой разведки - результат некомпетентности и высокомерия офицеров вермахта и нежелания сообщать начальству о неприятностях. Разведка игнорировала мнение генерала Эриха Маркса, начальника штаба 18-й армии, который по поручению генштаба сухопутных сил летом 40-го подготовил один из первых вариантов ведения боевых действий против СССР: генерал сразу предположил, что и Соединенные Штаты, и Англия немедленно придут на помощь Москве, что и произошло.

Голос за кадром: Но вышестоящему начальству его выводы не доложили, так распорядился заместитель начальника генштаба генерал Курт фон Типпельскирх, ему подчинялись отделы «Иностранные армии Запада» и «Иностранные армии Востока», отдел военных атташе и отдел, занимавшийся изучением современного военного дела.

22 июня 1941 года генерал Типпельскирх, который получил под командование 30-ю пехотную дивизию в составе группы армий «Север», вступил в бой с советскими войсками и быстро убедился в том, что ошибся и он сам и его подчиненные, оценивая Красную армию, ему правда повезло, он выжил и в мае 45-го сдался в плен.

Генерал-лейтенант Эрих Маркс командовал 101-й легкой дивизией, которая 22 июня 41-го года перешла советскую границу. Через 2 дня, 25 июня, в боях на Украине он был тяжело ранен и потерял левую ногу. Он получил Рыцарский крест, звание генерала артиллерии, принял под командование корпус и продолжал воевать, пока 12 июня 1944 года его не убили союзнические войска, высадившиеся в Нормандии, так что его прогноз оказался точным.

Леонид Млечин: И всё-таки, зачем Гитлер напал на Советский Союз? Он уверился в том, что военная победа на Востоке решит его проблемы и на Западе, во-первых, он уничтожит опасного соперника на европейском континенте, во-вторых, получит всё то, чего он так хотел: жизненное пространство, сырье, продовольствие, с такими ресурсами он сможет легко продолжить войну против Великобритании и Соединенных Штатов.

Голос за кадром: В экономическом управлении вермахта подсчитали, что смогут выкачать из Украины не менее 4-х миллионов тонн зерна, в СССР были уголь, сталь, природные ископаемые, необходимые для бесперебойной работы военно0промышленного комплекса, на Кавказе была нефть, которая сделала бы Германию и захваченные ее территории, независимыми от импорта нефти.

Леонид Млечин: Нацистская Германия жила грабежами оккупированных территорий, и Гитлер рассчитывал на богатства Советского Союза

Каждый год в канун страшной и трагичной для нашего народа даты – 22 июня, снова и снова задаюсь вопросом, как могло такое произойти? Как страна, готовившаяся к войне и имевшая едва ли не самую сильную на тот момент армию, потерпела сокрушительное поражение, в плен сдалось и попало 4 миллиона красноармейцев, а народ оказался на грани истребления. Кто же в этом виноват? Сталин? Вполне допустимо, но только ли он один? Может кто-то ещё замешан в этом, может чьи-то неправильные действия скрывают ещё одно белое пятно истории о Второй мировой войне? Попробуем разобраться.За год до войны 1940 год. Лето. Почти год бушует II Мировая. Гитлер и ведомая им Германия достигают невиданных доселе вершин. Разбита Франция, и с этой победой практически вся континентальная Европа у ног нацистов. Вермахт начинает готовиться к войне с Англией. 16 июля 1940 года Гитлер подписал директиву №16 о подготовке операции по высадке войск в Великобритании под кодовым названием «Морской лев». О войне с СССР ни слова. Война с Советским Союзом не нужна Гитлеру. Гитлер не самоубийца. И он читал великих стратегов прошлого Германии: Клаузевица и Бисмарка. Они завещали немцам, чтобы те никогда не воевали с Россией. Война с Россией – самоубийство: это огромная территория, которую никакими армиями не оккупировать, это непроходимые болота и леса, жестокая зима с дикими морозами. И это многомиллионная армия; плюс сталинская индустриализация даёт этой армии новейшие танки, самолёты и артиллерию. Это народ, который никогда не признавал чужеземных захватчиков, своих – да, чужеземных – нет.Чтобы решиться на войну с Россией, надо иметь или огромную сильную, профессиональную армию с подчинённой ей милитаризированной экономикой, или быть самоубийцей с гарантией на провал. Что касается первого, то давно не секрет общее количество войск Германии и СССР. Эти цифры приводятся даже в учебниках истории. Перед нападением на СССР Гитлер имел около 3500 танков, около 4000 самолётов, 190 дивизий, причём в это число входят все дивизии (и моторизированные, и танковые, и пехотные). А что же другая сторона? Сравнивая Германский вермахт и СССР перед войной, во всех справочниках, учебниках и книгах всегда наблюдал одну, возможно, незамеченную другими исследователями, деталь. Приводя немецкие силы, исследователи дают все войска, сосредоточенные у границы с СССР.Это подавляющее число всего вермахта, кроме этого у Германии остаются лишь оккупационные силы в захваченных странах Европы. Приводя же советские силы, даётся лишь ЗапВО, КОВО и ПрибВО (западный, киевский и прибалтийский военные округа). Но ведь это же не вся советская армия. Но все равно получается, что Германия в разы уступает по количеству даже этим округам. А если сравнить вермахт со всей РККА? Только сумасшедший мог нападать на такую махину, как СССР. Или тот, у кого не было иного выхода, кроме обреченного на провал нападения. Именно это и произошло 22 июня 1941 года. Кто же и какими своими неоправданным действиями вынудил Гитлера совершить этот шаг, который в конце концов погубил его и Третий Рейх?Неоправданные аппетиты агрессора СССР, действовавший как настоящий агрессор, захватывал чужие территории и оккупировал независимые государства. В этом нет ничего странного, так действовали и действуют любые агрессоры и прошлого, и настоящего. В 1940 году агрессии подверглись страны Прибалтики: Эстония, Латвия и Литва, Бессарабия и Северная Буковина – две исконно исторических области Румынии. Что же меняется, что происходит после этих захватов на политической карте мира?Первое. Границы Рейха и СССР соприкасаются, то есть теперь «для огня нужна только искра». И эту искру высекает один из наших военных деятелей – Георгий Константинович Жуков.Второе. До нефтяных полей Румынии рукой подать – 180 километров. Это прямая угроза Рейху. Без нефти военная машина вермахта остановится.Третье. С оккупацией Прибалтики возникала прямая угроза важнейшей артерии снабжения Рейха – подвоз по Балтийскому морю железной руды из Лулео (Швеция). А без железной руды Германия, естественно, так же не смогла бы успешно воевать – это важнейший ресурс. Особенно важен аспект «румынской нефти». После Сталинского шага и исполнения этого шага Г.К. Жуковым кроме всего прочего у СССР возникли следующие проблемы: Румыния, став союзником Гитлера, испортила отношения с СССР (а как ещё, когда у вас отбирают территорию?), фронт с Германией увеличился на 800 километров, плюс ещё один плацдарм у Гитлера для нападения на СССР. Самое же плохое в том, что Сталин вспугнул Гитлера. Именно захват Жуковым Бессарабии и Северной Буковины взволновал фюрера и немецкое военное командование. Возникла прямая угроза нефтяным месторождениям Румынии. С этого момента и начинает разрабатываться удар по СССР.Альтернативы 22 июню Хоть история и не любит сослагательного наклонения, но всё же «что бы было если бы?»Германия собирается воевать с Британской империей и готовится к сложнейшей высадке на туманном Альбионе. Всё это известно, но мог ли Жуков что-то изменить? Вполне возможно, что Сталин мог прислушиваться к голосу Георгия Константиновича и решать военные вопросы с ним. Летом 1940 года было несколько альтернатив. Рассмотрим их. Первая. С нанесением удара по Бессарабии не останавливаться, а идти дальше и захватывать всю Румынию. Гитлер, сосредоточивший армию вдоль Атлантического побережья, не имел бы возможности успешно помешать Жукову. Десять дивизий в Польше и Словакии – не в счёт. С захватом всей Румынии нефтяные промыслы Плоешти уходят из рук Германии – и это ставит Рейх в зависимое положение. Синтетическое горючее не выход из положения: его недостаточно, оно плохого качества и очень дорогостоящее. Вторая. Жуков мог порекомендовать Сталину немного подождать, пока Рейх не увязнет в войне с Англией. Ведь высадка на остров Альбион – очень рискованное и сложнейшее дело, и даже если всё сложится хорошо, то даже тогда у Сталина с Жуковым будет момент, очень выгодный для нападения – тот самый момент, когда немецкая армия окажется на этом острове – а для успешной операции потребовалось бы около 80-85 % вермахта. Но произошло то, что произошло. Красная Армия, захватив Бессарабию и Северную Буковину, остановилась. Да, вы скажете, что Сталин не ставил задачу Жукову сокрушить Румынию летом 1940 года. Но Жуков мог бы попытаться, будь он стратегом, каким его рисуют наши режиссёры и писатели, подсказать Сталину практически беспроигрышный вариант. Не подсказал. Побоялся или не понимал стратегии ведения войны. «В итоге успешного развития наступательных операций Центрального, Южного и Юго-Западного фронтов Красная Армия в ходе освободительного похода заняла города Брюссель, Амстердам, Брюгге и другие. На направлении Вена, Зальцбург, Страсбург окружены и сдались в плен войска противника в количестве…» Так или почти так могли звучать слова военных сводок с фронта, когда Красная Армия подчиняла бы себе Европу. Но нужно ли нам это?*****КОММЕНТАРИЙ РЕДАКЦИИ В чем причина поражений Красной Армии в начальный период войны? В советское время обычно искали объяснение во внезапности нападения, в превосходстве Германии в военной силе (чего на самом деле не было), в незавершенности перехода страны на военные рельсы (чего тоже не было). Мельком упоминалось о «частичной утрате управления войсками», что является заблуждением, поскольку речь в данном случае надо вести о частичном сохранении управления войсками.Так считают известные российские историки Ю.Т. Темиров и А.С. Донец в книге «Война» (М., «ЭКСМО», 2005). Главной причиной поражений 1941 года они называют совершенно бездарное управление войсками со стороны Начальника Генштаба Г.К. Жукова, а также вообще неумение командного состава РККА воевать. Бездарность Жукова и командиров РККА была вызвана и авторитаризмом самой Системы, лишавшей командиров инициативы и заставлявшей следовать дурацким приказам коммунистов, и репрессиями в армии в предвоенное время, и крайне слабой и некачественной подготовкой командного состава.Авторы книги сравнивают сроки подготовки специалистов и командиров в германской армии и в советской армии: немцы в среднем на эту подготовку уделяли времени в 5-10 раз больше, а в ряде случаев и в 30 раз больше. Но решающую роль в разгроме РККА сыграла именно бездарность Жукова как командующего, он воевал «не умением, а числом», принимал совершенно нелепые тактические решения, угробил тысячи танков и миллионы солдат. В итоге Жуков был наказан и снят в должности, Сталин собирался его расстрелять за ошибки, но его с трудом отговорили (сам Жуков скрыл это в мемуарах, объясняя снятие с должности Начальника Генштаба тем, что он якобы поругался со Сталиным, - это очередная ложь самовлюбленного «полководца»).Но даже сегодня российские историки не могут сказать всей правды о войне. Вопиющий факт заключается в том, что 3,5-миллионной немецкой армии сдалось только за шесть месяцев войны 4 миллиона советских солдат, а еще около миллиона было репрессировано за этот срок за нежелание воевать (всего в РККА на 21 июня 1941 было 5,5 млн. человек). Важнейшая причина поражений – нежелание армии воевать за Сталина, за опостылевшую власть комиссаров. Такого еще не было в истории, чтобы целые подразделения Красной Армии сдавались врагу, связав своих комиссаров. Мало того, из 4 млн. сдавшихся солдат и офицеров около 1,5 млн. стали воевать на стороне врага (в том числе миллионная Русская Освободительная Народная Армия генерала Власова).Предателей может быть десять, сто. Но не полтора миллиона! Это уже не предатели, это Гражданская война. Народ, уставший от кровавой хунты коммунистов, ждал освобождения. Но Трагедия была в том, что Гитлер вовсе не был «освободителем», он был завоевателем. И когда народ это понял, сразу изменился и весь ход войны. Поэтому все-таки главная причина поражений начала войны – довоенное большевистское иго, не дававшее людям понять вообще смысл защиты от врага такого безобразного и трухлявого государства, как СССР. Любопытно, что сегодня на всех мероприятиях в связи с событиями 1941 года (на «Линии Сталина» и пр.) подается мысль, что «погибали, но не сдавались». То же самое утверждают в своих статьях историки «советской закалки».Но как же быть с тем фактом, что за 6 месяцев войны из 5,5 млн. кадровой армии немцам сдались 4 млн., еще около миллиона было репрессировано за нежелание воевать (600 с лишним тысяч на октябрь месяц в справке Берия, из них расстреляно на октябрь около 30 тысяч), а погибло или ранено в военных действиях из довоенного состава РККА только около 500 тысяч солдат и офицеров? Голая статистика показывает, что как раз СДАВАЛИСЬ, а не умирали – СДАВАЛИСЬ ВСЕ: немцам сдалось около 80% довоенного состава РККА! Пусть Красная Армия сдалась по политическим мотивам, и многие историки это называют «Актом Гражданской войны», а не предательством. Но была дрянная власть СССР – и был свой народ: вещи разные.Красная Армия фактически предала свой народ, который она должна была защищать, который ее кормил и одевал, который ее обучил, который дал ей лучшую в мире военную технику – живя при этом впроголодь. Кажется нелепым даже сам факт нахождения 4 млн. советских военнопленных в тылу наступающей 3,5-миллионной армии врага: они вполне могли разогнать тщедушную охрану и захватить власть в тылу немцев, тем самым проведя операцию ОКРУЖЕНИЯ всей наступающей немецкой армии. А вместо этого они неделями бесконечной колонной шли на Запад перед окнами белорусов – мечтая о скорой победе Гитлера и новой жизни без большевиков. То есть, не столько в немецком плену, сколько в плену своих иллюзий.Трагедия именно в этом, и она всячески замалчивается даже сегодня, ибо поведение 4-х млн. сдавшихся красноармейцев надо как-то объяснять – а объяснять это трудно. Куда проще назвать их «героями», хотя Сталин считал их предателями (80% своей армии!). А еще проще продолжать одиозно лгать о том, что «погибали, но не сдавались». А истина заключается в том, что в Стране рабов, каковой был СССР Сталина, и армия может состоять только из рабов. И такая Армия рабов не может воевать, имея даже лучшую в мире технику, ибо не понимает цели этого: раб никогда не будет патриотом своего рабства.В итоге Гитлер просто воспользовался этой ситуацией. В том числе его ждал огромный подарок: он начал войну с 3,5 тысячами допотопных танков, а в первые недели войны сдавшиеся части РККА ему передали еще 6,5 тысяч новейших танков, среди которых существенная часть – КВ и Т-34. Они и стали ударной силой вермахта в наступлении на Смоленск, Москву и Ленинград, обретя индексы «KV(r)» и «T-34(r)». Очередной парадокс начального этапа войны в том, что вся покоренная Европа дала для нападения на СССР Гитлеру только 3,5 тысячи танков, а сдавшаяся Красная Армия добавила ему еще своих 6,5 тысяч, доводя число танков в армии Гитлера в июле 1941 года до 10 тысяч! И это замалчивается (утаивается число танков у немцев в июле-октябре 1941 г.), хотя без этого факта трудно понять, как с 3,5 тысячами танков можно победить армию, у которой 27 тысяч танков, включая непобедимые КВ и Т-34… Сергей ГРИГОРЬЕВ, Витебск «Секретные исследования»

70 лет назад началась Великая Отечественная война

Изменить размер текста: A A

22 июня 1941 года Гитлер напал на Советский Союз. Почему это случилось? Можно ли было не допустить страшной войны? Кому выгодно было стравить Германию и СССР ? Об этом - беседа с писателем, автором книги «Кто заставил Гитлера напасть на Сталина ?» Николаем СТАРИКОВЫМ .

Фюрер и Наполеон

Николай, уже 70 лет минуло с тех пор, как Гитлер напал на нашу страну, а все еще идут споры: знал или не знал Сталин, ожидал - не ожидал, что Гитлер нападет на Советский Союз. Как же было на самом деле?

Могло ли руководство Советского Союза, в том числе Сталин, не видеть концентрации невиданных размеров немецких войск - более 3 мил­лионов - у наших границ? Конечно, не видеть и не знать не могли. Донесения шли от пограничников, от разведки. Но знали ли в Кремле точную дату нападения? Советская разведка так и не смогла задолго и точно ее указать. Руководство СССР получало массу информации. Например, Рихард Зорге передает телеграмму о том, что война должна начаться 15 мая. Наступает 15 мая - война не начинается. Источники из немецких войск сообщают о начале войны в начале мая, потом в середине мая, начале июня, середине июня. Поток дат. Как можно верить источнику, который уже пару раз ошибся и вновь шлет очередную «точную дату» германского нападения?

- Но ведь у Сталина была информация даже от самих немецких военных?!

22 июня, как только войскам Гитлера был зачитан его приказ о начале войны с СССР, несколько бывших немецких коммунистов, а теперь солдат вермахта, перешли к нашим войскам. Они сообщили, что война начнется сегодня, через несколько часов. Но, к сожалению, уже было поздно, и эта информация не смогла повлиять на дальнейшее развитие событий. Но нельзя сказать, что Сталин на всю поступающую к нему информацию вообще никак не реагировал.

- А как Сталин реагировал? Когда рано утром 22 июня Гитлер напал на СССР, что делало советское руководство?

Давайте вспомним примерную хронологию. Около 4 часов утра 22 июня началась война. Положим час на то, чтобы в Кремле собралось все политическое и военное руководство. А с заявлением, что началась война, Молотов выступил только в 12 часов дня! Мы видим загадочный «промежуток» длиной в семь часов. Чтобы понять, что делало советское руководство эти семь часов, вернемся немного назад. К тому времени, когда СССР еще не был подвергнут агрессии. Гитлер воевал с Великобританией . Спросим себя: какая страна заинтересована больше всего в начале германо-советского конфликта? Кому он был нужен больше всех? СССР? Германии? Конечно, Великобритании. Имеется историческая аналогия: Наполеон, воюя с Анг­лией, имел реальные ­союзнические отношения с Россией , а не просто договор о ненападении, который был у Советского Союза с Германией. И все равно Наполеон пошел на Россию в 1812-м, решив, что кратчайший путь в Лондон лежит через Москву . Чем это закончилось для Наполеона и его империи, известно. Разница между Гитлером и Наполеоном, помимо всех исторических нюансов, в том, что Гитлер-то знал, что случилось с Наполеоном, а у Наполеона этого опыта не было.

И тем не менее Гитлер совершил ту же самую ошибку. Воюя с Англией (а Гитлер и в «Майн Кампф» пишет, что нельзя воевать на два фронта), он вдруг нападает на Советский Союз. Почему? Ведь согласно торговому договору Гитлер получал массу необходимых ресурсов из СССР. Не бесплатно, за деньги, в рамках торговых отношений. К примеру, Советский Союз закупал для Германии каучук на Востоке и его переправляли в Германию через нашу территорию.

Сталин просто не мог себе представить такого идиотизма со стороны Гитлера, как нападение на Советский Союз. Может ли здравомыслящий государственный деятель начать еще одну войну, помимо той серьезной, которая уже идет? Ведь Гитлер воюет со всем миром, война с Британией - это война с Канадой , Индией и Австралией , где глава страны - английская королева. Поэтому в такую глупость со стороны Гитлера просто невозможно было поверить.

Но фюрер был игроком. В 1941-м он затеял игру и все поставил на карту. В начале мая 1941 года заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс перелетел в Лондон. Даже журнал «Шпигель» на днях опубликовал материалы, что Гесс полетел в Лондон по заданию Гитлера. Но об этом уже полвека пишет большое количество авторов. Гесс вступил в переговоры с англичанами не потому, что «сошел с ума», а потому, что получил приказ от Гитлера.

- О чем велись переговоры?

Материалы по Гессу англичане засекретили. И срок открытия их все время откладывается. Почему? Если Лондон отказал Берлину в сотрудничестве, то что там секретить? Но в том-то и дело, что англичане дали ­добро Гитлеру на нападение на СССР.

Тайная связь

- В Москву в мае 1941 года ведь тоже что-то привез странный немецкий «Юнкерс-52»? Что?

Гитлер одновременно отправлял переговорщиков и в Лондон, и в СССР, пытался играть со всеми одновременно. Почему? Потому что он решал, как ему действовать, и удар по СССР вовсе не был решенным делом. Вероятность продолжения активной фазы уничтожения Великобритании была не менее вероятна. 15 мая 1941 года, через 5 дней после полета Гесса в Лондон, другой немецкий самолет перелетел через все системы советской ПВО и сел в Москве. Оттуда вышел неизвестный человек, сел в машину и уехал. Сейчас в ­историографию введен текст письма, который Гитлер прислал Сталину. В письме глава Германии пишет: «Я окончательно пришел к выводу, что невозможно достичь долговременного мира в Европе - не только для нас, но и для будущих поколений без окончательного крушения Англии и разрушения ее как государства».

Но сокрушению англичан может помешать ­англофилия некоторых генералов . В своем письме Гитлер излагает существующие у него проблемы, объясняя для Сталина все происходящее. Это письмо очень важно для понимания дальнейших событий: «Чтобы организовать войска вдали от английских глаз и в связи с недавними операциями на Балканах , значительное число моих войск, около 80 дивизий, расположены у границ Советского Союза. Возможно, это порождает слухи о возможности военного конфликта между нами. Хочу заверить Вас - и даю слово чести, что это неправда... Я хочу быть с Вами абсолютно честным. Я боюсь, что некоторые из моих генералов могут сознательно начать конфликт, чтобы спасти Англию от ее грядущей судьбы и разрушить мои планы. Речь идет о времени более месяца. Начиная примерно с 15 - 20 июня я планирую начать массовый перевод войск от Ваших границ на Запад . В соответствии с этим я убедительно прошу Вас, насколько возможно, не поддаваться провокациям, которые могут стать делом рук тех из моих генералов, которые забыли о своем долге. И, само собой, не придавать им особого значения. Стало почти невозможно избежать провокации моих генералов. Я прошу о сдержанности, не отвечать на провокации и связываться со мной немедленно по известным Вам каналам. Только таким образом мы можем достичь общих целей, которые, как я полагаю, согласованы...»

А теперь мы возвращаемся в день 22 июня: чем 7 часов после начала войны занималось советское руководство? Советское руководство пыталось выяснить у Гитлера, что происходит. И только после того, как стало окончательно ясно, что происходящее не недоразумение, а благословленная Гитлером агрессия, Молотов был отправлен Сталиным выступить перед народом по радио. Сам Сталин не пошел выступать не потому, что он боялся или был в шоке, нет. Глава СССР занимался более важными делами, начал конкретно руководить выходом из сложного положения, в котором оказались наши войска. Ведь 22 ­июня еще никто не знал, как будут развиваться дальнейшие события.

О «прострации» вождя народов

- Хрущев утверждал, что Сталин в первые часы и даже дни войны впал в прострацию.

Существует документ - журнал регистрации входящих и выходящих из кабинета Сталина 22 июня. Там кипела работа, множество разговоров, докладчиков. Конечно, Сталин не впал в прострацию. Это наглое вранье. Вообще доклад Хрущева на XX съезде партии - образчик лжи. Хрущев там же утверждал, что Сталин руководил войной по глобусу. Я прочитал мемуары маршала Мерецкова , он прямо пишет: «Слова Хрущева - бред!» Это пишет Мерецков, который 23 июня 1941 года был арестован и вплоть до середины сентября находился под следствием. И в тюрьме его били серьезно. У него была масса поводов не любить Сталина и присоединиться к хору очернителей. Тем не менее он пишет, что Сталин всегда вникал и в стратегические проблемы, и в мелкие детали военных операций. И никто из советских полководцев никогда не говорил о прострации Сталина. Это один из мифов, который нам навязывается с перестроечных времен.

Накануне

В 1939-м СССР и Германия заключили договор о ненападении, который потом на Западе назвали Пактом Молотова - Риббентропа. Почему этот документ не позволил избежать войны?

Потому, что Гитлер нарушил договор. Как нарушил и второй договор с нами - о дружбе и границе, который был заключен позже, в конце сентября 1939 года. При этом фюрер не нарушал более ни одного договора, ни с одной страной, где были гарантии ненападения друг на друга. С Польшей он его расторг за полгода до войны. Франция и Англия сами объявили ему войну. И еще хочется сказать о терминах, они вовсе не случайны. У всех стран были с гитлеровской Германией «договоры», и только у СССР - некий зловещий «пакт». Нет такого слова. Гитлер заключил первый договор о ненападении с Польшей. Будущая жертва гитлеровской агрессии подписала с молодым канцлером Адольфом Гитлером договор о ненападении, такой же, как Советский Союз, только в 1934 году. На пять лет раньше.

- Почему вообще мировые лидеры позволили Гитлеру разгуляться по Европе?

Адольф Гитлер был приведен к власти Лондоном, Вашингтоном и в меньшей степени Парижем . Это был некий цепной пес, которого вскормили с одной целью - нападения на Россию. Сами-то они воевать не любят, кто-то должен за них это делать. Они привели к власти волевого человека, фанатика, дали ему деньги, кредиты, перестали взимать с Германии репарации, восстановили промышленность. Но как Гитлер может начать войну с СССР, если между ними находятся государства? Значит, нужно Гитлера подвести к границам России. И они начинают скармливать Гитлеру своих собственных союзников. Сначала отдают ему независимую Австрию , которую по договору должны были защищать. Потом Чехословакию , Польшу. Хотя Польша по их замыслу должна была вместе с Гитлером нападать на Советский Союз. Но Гитлер захотел стать равным с англосаксами, сесть с ними за единый стол. А им это не нужно было. Обычно люди ведь не сажают собак за свой стол, у собаки свое место. И Гитлеру стали указывать это самое «место!». Польша прекратила переговоры о польском коридоре и статусе Данцига и в одночасье заняла по отношению к Германии враждебную позицию.

Союзнички

- Почему Советская армия не смогла остановить Гитлера в начале войны, чтобы не позволить ему ­зайти в страну?

На тот момент нацистская Германия обладала самой сильной армией мира. Это была серьезная военная машина, которая использовала новый метод - ему противостоять тогда не мог никто. Метод заключался в том, что немцы прорывали оборону и их танковые колонны шли, невзирая ни на какие очаги сопротивления, вперед. В воздухе же висела германская ­авиация, которая в первые же часы старалась подавить авиацию противника и завоевать господство в воздухе. В итоге наши части оказывались в ситуации, когда эти танковые клинья соединялись далеко за нашими позициями. Получались котлы . Собственно говоря, все лето 1941 года и даже часть осени - это поочередное окружение больших масс советских войск вот этими немецкими прорвавшимися танковыми клиньями. Это была совершенно новая война, к которой наша армия оказалась не готова.

- Как вели себя союзники СССР в 1941-м?

Союзники всячески показывали солидарность с нами. И все. Никакой реальной помощи не оказывалось. Советский посол в Лондоне писал, что мы просили у англичан конкретное вооружение, самолеты. С острова Эзель в Эстонии наши дальние бомбардировщики бомбили Берлин. Но у нас не было сверхмощных бомб, которые требовались для этой операции. Англичане помогли, писал посол СССР в Англии Майский. Дали шесть бомб… Союзники тянули время. Не оказывали реальной помощи. Когда Великобритания, к примеру, стала союзником Советского Союза? Реально, а не на словах? 26 мая 1942 года! Что ждали? Хотели убедиться, кто победит. Им нужно было, чтобы Германия и Советский Союз взаимно обескровили друг друга. Именно поэтому союзники не открывали и второй фронт. И только убедившись, что Красная Армия дойдет до Ла-Манша без их помощи, высадились летом 1944 года во Франции. В большей степени для того, чтобы предотвратить проникновение советских войск в Европу, а не для того, чтобы добить Гитлера.

Но ведь Сталин с 1939 года, когда Гитлер уже воевал в Европе, тоже не бросился спасать ее, и с геополитической точки зрения ему тоже было выгодно, чтобы воюющие страны ослабили другу друга, а мощь СССР в это время росла?

С этими ребятами из Лондона и Вашингтона мы стали союзниками поневоле. Была «собака» Гитлер, и все противоборствующие стороны старались эту «собаку» натравить друг на друга - вот смысл политических маневров. Только нужно помнить, что выкормили этого пса, поставили его у власти, вооружили не Россия - СССР, а так называемые «демократические страны» Запада. Англия и США не были нашими союзниками накануне 1941 года, и мы с ними не собирались вместе бороться против Гитлера. Желание руководства СССР было предельно прагматично - пусть бы Запад сам воевал с выращенным им Гитлером. А в Европе и США хотели, чтобы Гитлер воевал с нами.

Есть очень интересный факт времен войны. Гитлер уже напал на СССР, танковые клинья немцев рвутся вперед, никак их не остановить. А на границе Советского Союза и Ирана стоят две полнокровные армии. Стоят… до 23 августа 1941 года. И ни один солдат на германский фронт оттуда не отправляется. Сталин что - круглый идиот и просто забыл, что у него две армии у Ирана стоят? При этом из Сибири почему-то он войска перевозил, а вот оттуда - ни одного солдата. И только 23 августа наши войска вошли в Иран и оккупировали его совместно с англичанами. То есть фактически мы отодвинули свою границу километров на 400 в сторону, что давало нам гарантию, что англичане не нанесут удар по нашим нефтяным месторождениям. Две армии охраняли бакинскую нефть СССР не от немцев, а от англичан. Охраняли до 23 августа. Пока Сталин не договорился с англичанами. И только потом подразделения этих армий стали перебрасываться на московский фронт. И совершили бессмертные подвиги. Кстати, дивизия панфиловцев, что насмерть встала под Москвой, именно оттуда. Если посмотреть открытыми глазами на факты тех дней, то станут совершенно очевидны две вещи: вероятность войны с англичанами была для Сталина выше, чем вероятность войны с немцами. И второе - Сталин вообще хотел остаться в стороне от конфликта. Если не все время, то максимально долго постараться сыграть роль США в Первой мировой войне. И он прекрасно понимал, что именно из Лондона будут предприниматься все попытки втянуть Россию в войну. Вновь стравить ее с Германией, как это получилось в 1914 году.

- Получается, Гитлер не готов был воевать с СССР, смысла никакого для него в этой войне не было?

Никакого. Решение Гитлера просто за гранью здравого смысла. Ведь не было заготовлено зимнего обмундирования для его армии, не было зимней смазки для оружия. Как можно воевать в России без всего этого? Даже если собирались разбить Россию за три месяца, то ведь гарнизоны по новой границе германских завоеваний тоже потом не в шортах должны были сидеть. И не с копьями! Поэтому Сталин, который не считал Гитлера полным ­идиотом, и не мог предположить такой глупой авантюры. А был убежден, что фюрер сначала постарается закончить борьбу с англичанами. Не потому, что Иосиф Виссарионович «верил» фюреру, а потому, что считал того здравым политиком и реалистом. Но Адольф Гитлер как государственный деятель оказался непригодным. Он оказался сентиментальным авантюристом. Он поддался не фактам, а эмоциям. Симпатиям и антипатиям. Ведь Гитлер был жутким англофилом. Целая глава «Майн Кампф» посвящена тому, что Германия должна дружить только с Англией. Да и история его восхождения к власти дала о себе знать. Гитлер не любил Россию и очень любил Англию. И, когда встал выбор, он его сделал. И погубил все, чего добился до этого. И все равно проиграл, не­смотря на то что война для СССР началась по самому ужасному сценарию, а для Германии - по самому хорошему. Когда Сталину в 1945 году сообщили, что Гитлер застрелился в бункере, он сказал только одну фразу: «Доигрался, подлец». В этих словах - концентрированная правда о трагедии 22 июня и ее причинах…