Разговор Верно, пять часов утра, не боле. Я иду - знакомые места… Корабли и яхты на приколе, и на набережной пустота. Изумительный властитель трона и властитель молодой судьбы - Медный всадник поднял першерона, яростного, злого, на дыбы. Он, через реку коня бросая, города

П. Д. УСПЕНСКИЙ

РАЗГОВОРЫ С ДЬЯВОЛОМ

Я расскажу тебе сказку, - сказал дьявол, - только с условием, чтобы нс спрашивал у меня никакой морали. Выводи сам, какие хочешь, заключения, но пожалуйста, не спрашивай ничего у меня. Нам и так приписывают слишком много глупостей, а, ведь, мы, строго говоря, даже не существуем. Вы нас сами сочиняете.

Это было в Нью-Йорке, лет двадцать тому назад. Там жил -тогда один молодой человек, которого звали Хьюг Б. Я не скажу тебе его полного имени. Ты сам скоро догадаешься. Это имя знают теперь все люди во всех пяти частях земного шара. Но тогда его никто не знал. И я начну с трагического момента в жизни этого молодого человека, когда он ехал из одного из пригородов Нью-Йорка в центр, на Бродвей, для того, чтобы купить там револьвер, а потом застрелиться из этого револьвера на пустынном морском берегу Лонг-Айленда в одном месте, которое осталось у него в памяти со времен мальчишеских экскурсий, когда он и его товарищи, воображая себя пугсшествен-никами-исследователями, открывали неизвестные страны вокруг Нью-Йорка. Намерение его было очень определенно, и решение твердо. В общем - самый обыкновенный случай из жизни большого города, каких мне приходилось видеть и даже, сознаюсь откровенно, устраивать тысячи и десятки тысяч. Но на этот раз такое обыкновенное начало имело совсем необыкновенное продолжение и необыкновенный результат. Но, прежде чем перейти к тому, что из этого дня вышло, я должен рассказать тебе подробно, что к этому дню привело. Хьюг был изобретатель, прирожденный изобретатель. С раннего детства, гуляя с матерью в парке, и во время игр с другими детьми, и просто, когда он тихо сидел в углу, перебирал какие-нибудь кубики или рисуя уродцев, он все время изобретал и строил в уме самые разнообразные и самые невероятные приспособления и усовершенствования для всего на свете. Особенное удовольствие доставляло ему изобретать различные усовершенствования и приспособления для своей тетки. То он рисовал ее с дымовой трубой, то на колесах. А за один рисунок, на котором эта немолодая девица была изображена с шестью ногами и еще с разными приспособлениями, маленькому Хыогу сильно влетело. Это было одно из его первых воспоминаний. Вскоре после этого Хьюг научился чертить, а потом мастерить модели своих изобретений. К этому времени он уже понял, что живых людей усовершенствовать нельзя. Но все-таки все его изобретения были, конечно, совершенно фантастичны. И когда ему было четырнадцать лет, он чугь не угонул, пробуя изобретенные и сделанные им самим водные лыжи.

В то время, о котором я говорю, ему было 26-27 лет. Он был женат уже несколько лет, служил чертежником на большом механическом заводе и жил в квартирке из трех крошечных комнат, больше похожих на каюты океанского парохода, в огромном и безобразном кирпичном доме, в одном из предместий Нью-Йорка. И он был очень не доволен своей жизнью. Обыкновенно белые рабы ваших заводов и фабрик плохо сознают свое рабство. Если они и мечтают о чем-нибудь, то только о том, чтобы как-нибудь приукрасить свое рабство, - весело провести воскресенье, пойти вечером на танцы, одеться, как джентльмен, иметь побольше долларов. Если даже они недовольны своей жизнью, они думают об уменьшении часов работы, о большем заработке, о праздничном отдыхе - словом, вся музыка вплоть до социалистических программ. Но они никогда, даже мысленно, не решаются восстать против самой работы. Это их Бог, и против него они не решаются идти даже мысленно.

Но Хьюг был сделан совсем из другого материала Он ненавидел само рабство. Ненавидел сам труд. Всегда говорил, что это и есть проклятие Божие. Всеми фибрами своей души он чувствовал природу этого спруга, впившегося в него своими присасывающимися щупальцами. И ему-то уже во всяком случае не пришла бы в голову мысль украшать свое рабство или обманывать себя какими-нибудь дешевенькими развлечениями.

Ему было шестнадцать лет, когда умерла его мать, ему пришлось бросить школу и поступить учеником в чертежную завода на жалованье в пять долларов в неделю. Это было начало его карьеры. В чертежной он по внешности ничем не отличался от других учеников. Он копировал чертежи машин, приготовлял бумагу, краски, чинил карандаши, бегал с поручениями по разным отделениям завода. Но в душе он ни на одну секунду не примирялся с этой жизнью. И он все время говорил себе, что должен стать изобретателем, и изобретения должны дать ему миллионы и ту яркую, богатую и фантастическую жизнь, о которой не могли даже мечтать его товарищи по заводу. Здесь играло большую роль то обстоятельство, что Хьюг был совсем другого происхождения, чем большинство окружавших его. Это были все дети труда и нужды, сыновья таких же заводских рабочих или недавних эмигрантов, переселившихся в Америку, спасаясь от жадности лэнд-лордов, от безработицы, от голода и холода. Их мир был маленький, ограниченный, узенький мирок, в котором главное место занимала борьба с голодом и с нуждой, всегда близкими и возможными. Но в душе Хьюга говорили совсем другие инстинкты. Он принадлежал к старой американской фамилии, к потомству пионеров, видевших девственные леса страны великих озер и рек и сражавшихся с краснокожими. Среди его предков были члены конгресса, генералы в войне за независимость, богатые плантаторы южных штатов. Его отец потерял остатки состояния во время междоусобной войны, в которой он принимал участие офицером армии Юга. Он был ранен, взят в плен, бежал в Канаду, женился там на молодой канадской француженке и через несколько лет умер. Мать Хьюга во время его детства рассказывала ему о своих предках, морских капитанах и о предках отца - плантаторах и военных, о роскошной жизни на южных плантациях, которых она сама никогда не видала, о толпах рабов, о блестящих балах, о "ганцах, о дуэлях, о прекрасных дамах в черных масках, о прадеде Хьюга, бышпем губернатором Южной Каролины, о мексиканской воине, об экспедициях на Далекий Запад. Хьюг вырос среди этих рассказов, они составляли часть его души, и, естественно, что масштаб жизни людей, окружавших его на заводе, был для него слишком узок. И в душе он глубоко презирал заводских служащих и заводскую жизнь, со всем, что она могла дать.

Но сам завод и машины глубоко интересовали его. Он мог часами простаивать перед каким-нибудь станком, стараясь понять его, разгадать его душу. Он набирал себе разных каталогов и прейскурантов с описаниями машин, изучал чертежи, рисунки, фотографии, целыми ночами мог сидеть над книгами по механике и машиностроению, какие только ему удавалось достать. И все время в его голове создавались новые комбинации каких-то валов, колес, рычагов - новые изобретения одно удивительнее другого. Но ни на одну секунду он не переставал ненавидеть рабство. И часто по ночам, когда сознание, что ему нужно вставать в шесть часов утра, заставляло его отрываться от его милых книг и ложиться спать, он давал себе самые страшные клятвы, что лучше умрет, чем будет долго подчиняться этой жизни. Но он не обманывал себя и прекрасно понимал все трудности, стоявшие на его пути. Чтобы победить рабство, нужно было у этого рабства урывать время. А рабство состояло именно в том, что на времени Хьюга всегда лежала железная рука обязательного труда. И он чувствовал, как эта рука отпускает его на несколько часов, очень редко на несколько дней, только для того, чтобы потом сжать еще сильнее. И Хьюг с необыкновенной болью ощущал это убийство своего времени и боролся, отстаивая каждый час.

Но на вид он был веселый, бодрый и неунывающий молодой янки. Только он не мог, да и не хотел не думать, как не думали другие, и это отличало его от других. Первые года два жизни на заводе он сознавал тяжесть своего положения не так больно, потому что очень сильно верил в себя, в свои силы и в свои будущие изобретения. Но потом он стал замечать, что невольно во многом начинает поддаваться заводской жизни, что эта жизнь и окружающие люди уже накладывают на него свою печать. И с этого времени у него кроме отвращения и ненависти к рабству явился ужас перед ним.

Но через четыре года его службы на заводе произошел один случай, который сразу изменил его положение. Раз ему дали перекопировать испорченные чертежи одной новой машины. Делая копию, Хьюг нашел ошибку в расчете, а кроме того ему пришло в голову необыкновенно простое и практичное приспособление, которое почти вдвое увеличивало производительность машины. Он отправился с докладом к одному из заводских инженеров, проектировавшему машину. Тот, не желая сознаться в ошибке, накричал на него и выгнал вон. Хьюг отправился к директору. Тот сначала тоже принял его довольно сурово, но Хьюгу удалось заставить его выслушать себя. Вникнув, наконец, в дело, директор согласился со всеми его заключениями. Сразу все переменилось. Хьюг получил награду за изобретенное приспособление и место старшего чертежника. Вместо копий ему теперь стали поручать составление новых чертежей по наброскам инженеров, с ним стали советоваться, и открывший его директор предсказывал, что он пойдет далеко. Но на самого Хьюга этот неожиданный успех совсем не произвел такого впечатления, как на других. Он принимал все, как должное. Он говорил себе, что судьба должна дать ему все, о чем он мечтал. И то, чего он мог достигнуть на заводе, было так мелко в сравнении с его мечтами, что об этом не стоило даже серьезно говорить. Но, конечно, это было лучше. Он нанял себе маленькую квартирку, устроил мастерскую и начал по вечерам и по воскресеньям работать над своими изобретениями. В это время его увлекала идея карманного двигателя для ручных инструментов. Но это изобретение оказалось мало практичным. Потом он изобретал управляемую торпеду, потом автоматический тормоз для подъемных машин, потом еще что-то и еще что-то. Но...

Вечерело, солнце только-только зашло за горизонт.
Темно красный цвет заката убедил сталкера сидящего у костра на южной окраине Военных Складов о том, что ночью прольется много крови.
Среди сталкеров, людей бороздящих простор опасной Зоны, Зоны отчуждения возникшей вокруг Чернобыльской АЭС, ходили различные легенды и мифы.
Поверье о закате кровяного цвета было, чуть ли не самым актуальным.
Сталкеры верили, что когда увидят алый закат то быть беде.
И быть большой беде! Противно пискнувший ПДА заставил сталкера встрепенуться.
- Внимание! До выброса 15 минут! – противным компьютерным голосом заявил КПК - Твою мать! Что это за хрень? – тишину сотряс раздраженный хриплый голос.
*спустя 3 минуты* Сталкер Питон бежал к деревушке расположенной левее ”дороги” аномалий.
Если верить слухам, то там несколько выбросов назад образовалась ”семейка” крупных кровососов.
И вот сталкер уже задыхался.
Небо стало ярко алым, вдали уже угадывались очертания домов, но добежать до них он явно не успевал.
Жуткий гром и молнии начали настигать его.
Гром, который до этого казался слишком уж отдаленным начал настигать несчастного.
Силы начали покидать его, он уже мысленно попрощался со всеми, как вдруг все стихло.
Яркий свет ослепил его.
Исчезло чувство страха и обреченности.
- Где я? Это что рай? – спросил он сам у себя.
Он был одиноким человеком и часто разговаривал сам с собой.
Ответа не последовало.
Постепенно он смог рассмотреть, что находиться на поляне среди девственного соснового леса.
Не почувствовав привычной тяжести на плечах он подумал что сбросил рюкзак на бегу.
Оружия так же не было.
Внезапно он увидел силуэт.
Но это было не больше чем мимолетное видение.
Почувствовав присутствие у себя за спиной (за время пребывания в зоне у многих вырабатывается способность видеть не только глазами) он обернулся.
Его взору предстал странный человек в черном плаще и солнцезащитных очках.
Вся одежда на нем была черная за исключением волос.
Человек стоящий перед ним был блондин.
- А человек ли? – подал голос незнакомец.
Его голос был отвратительно нежным.
Таким голосом палачи издеваются над своими жертвами, обещая обработать раны зеленкой.
– Это риторический вопрос…Можешь не отвечать! Я привык развлекать себя сам, и не фильтровать мысли, часто давая им выйти, наружу минуя мозг.
- Кто вы? - О, этот вопрос задает мне каждый! – он ”наслаждался” каждым словом, говорил медленно и с чувством собственного превосходства – Не буду отвлекаться на всякие религии и произведения писак! Буду, краток, я – Дьявол.
Реакцию Питона невозможно описать.
А вот реакцию его собеседника описать вполне реально: Он наслаждался теми гримасами, что сменяли друг друга на лице сталкера.
- О да! Все это действительно существует! Есть творец, и есть я! Есть Рай, и есть Ад! – объяснил незнакомец, Питону правильно трактовав его гримасы.
- Значит, для меня все закончилось? – спросил сталкер - Нет! Перед своей смертью многие оказываются здесь! Признайся, в свои предпоследние секунды хотел все вернуть? Хотел продолжить жить, но по другим правилам? – собеседник поедал несчастного глазами – И вот ты здесь! Если ты откажешься от моего предложения я отправлю тебя обратно в Зону и ты переживешь свою последнюю секунду.
- Куда я попаду? В Рай или в Ад? – спросил питон - А это еще друг мой не известно! - То есть если я сейчас продам тебе душу… - Нет, стой дружок! О душе разговора не было! Если ты сейчас дашь клятву творить зло, то тогда… - Творить зло? – удивился сталкер Собеседник питона засмеялся: - Да пошутил я! Душа мне твоя нужна! Эх все вы смертные знаете…Да только верить отказываетесь.
Я даю тебе шанс сменить свою жизнь.
Ты проживешь до глубокой старости, если повезет, и преспокойно умрешь.
А там – он показал своим непропорционально длинным пальцем в землю – тебе выжжет мозг.
Выбирай.
- Хорошо! Я согласен! – недолго раздумывая, сказал сталкер - Без проблем! – Дьявол махнул рукой, и все померкло.
Питон очнулся в Лазарете ”Свободы”.
- Очнулся парень? Ты невероятно везучий раз выжил после выброса! – протараторил медик *Несколько месяцев спустя* Питон мирно лежал с бутылкой водки в обнимку в одном из домов на ”Кордоне”.
Ему снились сны о спокойной жизни вне Зоны, и о его будущем.
Этим вечером он долго не мог заснуть ведь тот разговор не давал ему покоя.
Поступил ли он правильно? Лишь бутылка водки помогла ему заснуть.
По сохранившейся крыше мерно "стучал” успокаивающий звук дождя.
А в темном небе над Зоной вновь зарождался Выброс…

Как обычно в это время суток в баре «У Энди» было много народу. Посетители толпились возле барной стойки, занимали все места за столами. Определенно, этот бар был самым любимым местом бизнесменов, журналистов и банкиров. Все они отдыхали здесь после тяжелого трудового дня, рассказывая своим друзьям занимательные истории или обсуждая чью-нибудь личную жизнь за рюмочкой хорошего виски.
Таким же завсегдатаем был и Роберт Стэнфорд. Его все знали как пронырливого журналиста, способного раскрутить на разговор даже самую молчаливую «звезду». В редакции Роберта очень ценили и всегда с удовольствием печатали его материалы. Только в этот вечер обычно веселый Роберт был необычно грустным. Не вступая ни с кем в диалог, он сел на стул возле барной стойки и молча потягивал пиво. Этот факт не мог ускользнуть от бармена Харви, который привык видеть Роберта в исключительно хорошем настроении, рассказывающего всем об очередном интервью. Только что-то очень серьезное могло испортить ему настроение.
- Дружище, что это с тобой? Обычно ты просто фонтанируешь историями и хорошим настроением, - с неподдельным интересом поинтересовался Харви.
- Да просто все надоело, Харв. Я брал интервью у самых неразговорчивых людей нашего времени, и теперь получилось, что больше для меня нет работы- я разговорил всех. Я уже неделю сижу без материала.
- Может ты не там ищешь? На свете ещё много загадочных личностей, с которыми ты бы мог поговорить.
- Сомневаюсь, старина. Сейчас моя единственная надежда- это интервью с действительно загадочной и таинственной личностью. Да только где ж её взять?
- Подумай, с кем бы ты хотел сделать интервью?
- Я же достаточно долго над этим думал и понял, что мой единственный шанс – разговорить самого Дьявола. Да только идея эта так же неосуществима, как и безумна.
- Ну почему же, дружище? Его найти не так уж сложно. Достаточно просто захотеть – голос Харви вдруг стал глухим и звучал как-то хрипло.
- Что ты имеешь ввиду?
-Прошу прощения, могу я тут присесть? – на Роберта смотрел высоки брюнет в черном деловом костюме.
- Да-да, конечно, здесь не занято, - Роберт вернулся с небес на землю,- Харви, я подумаю над твоими словами.
Бармен тихо отошел на другой конец стойки.
- А я вас узнал. Вы- Роберт Стэнфорд. Я поклонник ваших статей, столько нового узнал об известных людях. Чем вы сейчас заняты? – в глазах незнакомца горел искренний интерес.
- Ничем. Я сижу без работы. Всех, кого можно было я разговорил. Вот теперь я ищу Дьявола- вот с кем было бы потрясающее интервью.
- Дьявола? Хм, за чем же дело встало?
- Вы говорите так, словно с ним так легко встретиться.
- Не труднее, чем с другими. Просто это надо уметь. Скажите точно чего вы хотите?
- Я хочу поговорить с Дьяволом.
- Вот так лучше, я к вашим услугам.
- Вы? – глаза Роберта полезли из орбит.
- А что? Не похож? Поверьте, вы не выдержите моего истинного облика.
- Вы должно быть разыгрываете? Чем вы можете это доказать?
- Вам нужны доказательства? Что ж. Ваше имя – Роберт Стэнфорд. Вы родились 11 февраля 1975 года. Вы разведены с женой- она сбежала от вас к вашему школьному другу- Алексу Уоллесу. Могу вас уверить, с ним ей гораздо лучше, чем с вами. В юности у вас была золотая рыбка- её звали Квентин. Потом она таинственным образом исчезла- мать вам сказала, что рыбка умерла. На самом деле она просто выбросила аквариум на помойку. У вас дома живет собака Рокси, она у вас уже три года. В последнее время на работе на вас засматривается секретарша шефа, и вы не раз признавались себе, что не прочь бы покрутить мимолетный роман. Весьма миловидная девушка, должен вам сказать.
Стенфорд был уничтожен. Если про его имя и дату рождения незнакомец мог узнать откуда угодно, то о его юности он не мог знать ничего, тем более, как он проник в его мысли относительно секретарши шефа?
- Вас это удивляет? – незнакомец говорил ровным и спокойным голосом.
-Что?
- То, что я проник в ваши мысли. Ваша последняя мысль: «Как мог этот парень читать мои мысли относительно Бетти?».
Тут только Роберт заметил, что глаза незнакомца переливаются разными цветами.
- Ладно, вы меня убедили. Так что вам от меня нужно?
- Простите, но не мне нужно, а вам. Вы меня позвали- я здесь. Вы хотели со мной говорить- я весь ваш.
- Что ж, это будет сенсация. Разговор с Дьяволом. Тогда начнем.
Роберт достал портативный диктофон, который всегда носил с собой и нажал кнопку «Запись».
- Первый вопрос. Каково ваше отношение к Богу и к религии вообще?
- Хм, ваш вопрос вполне логичен, поскольку меня многие склонны отождествлять с антиподом Бога, меня называют врагом Христианства. На самом деле это не совсем так. За те тысячелетия, что я провел на земле, я примирился со своим изгнанием из Рая и очень полюбил этот мир. Ведь именно я даровал вашим женщинам зеркало, косметику. Мне нравятся земные женщины. Они прекрасны. Моё отношение к религии? Никак. Да-да, именно никак. Человеку надо во что-то верить. Поэтому люди верят в Бога, Аллаха, Будду и так далее. Религия это просто способ сделать высшее доступным для человеческого понимания.
- Понятно. А как вы относитесь к человечеству?
- Ооо, прекрасно. Ваша цивилизация меня очень радует. Вы совершили такое грандиозное падение за такой короткий отрезок времени. Вы забыли о морали, о нравственности. Недавно я увидел девушку, которая забеременела в 13 лет. Какое падение нравов. Самое смешное, что я не прикладывал к этому никаких усилий. Это вы сделали сами. В своем стремлении подняться выше, вы только больше увязали в болоте греха. Это прекрасно. Ни одна цивилизация не дала миру такого Хаоса как это сделали вы.
- Но ведь не все люди такие. Есть такие, которые обращаются к Богу.
- К богу? Ха, вы думаете Он снизойдет до исполнения меркантильных людских желаний? Те кто идут в церковь ещё не знают, что они уже рядом со мной. Так что ваши верующие- это самые первые мои «клиенты», если можно так сказать.
Разговор все больше и больше шокировал Стэнфорда.Дьявол разрушил его представление о добре и зле. Оказывается, люди, которые хотят стать ближе к Богу, к Добру, становятся ближе к Сатане?
- Хороший вопрос, мистер Стэнфорд,- Дьявол снова подслушал его мысли.- Люди, которые идут в церковь, хотят просить Его о чем-нибудь. Это не стремление к добру. Не скрою, среди вас есть такие, которые делают добро, не прося ничего взамен. К моему удовольствию, таких уже очень мало. Вы приближаете себя к моей любимой цивилизации.
- О какой цивилизации вы говорите?
-Позвольте я вам покажу,- произнес собеседник Стэнфорда и заглянул ему в глаза.
Роберт очутился на улице. Вокруг него сновали люди, кричали что-то на непонятном языке. Вдалеке он увидел кроваво-красное марево - извергающийся вулкан. Теперь он понял что это за город- Помпеи. Люди бежали из обреченного города, но ничто не могло их спасти. Люди в толпе давили друг друга. Отовсюду раздавался детский плач, крики умирающих людей. Роберт закричал от ужаса…
И тут же открыл глаза в баре. Посмотрев на часы, он увидел что он пробыл в умирающем городе всего полминуты. Но шока хватило на всю жизнь.
- Теперь вы поняли? Вот что ОН сделал с той цивилизацией. А они создали прекрасный мир. Столько порока на одного человека. Прекрасно,- голос Дьявола звучал ровно и спокойно, будто он отправил Стэнфорда не в Ад земной, а на курорт.
- И вы хотите сказать, что с нами случится тоже самое?
- Ну зачем то же самое? Я уверен, что ОН не будет повторяться. ОН уже пробовал потоп, извержение вулкана. Может быть, он попробует метеориты, или что-то ещё, не знаю.
- И вы так спокойно говорите об этом?
- Да. Потому что я слишком хорошо знаю вас – людей. Вы как микробы. Сколько вас не уничтожай, вы все равно разовьетесь до того же уровня. Ждать мне не привыкать. Да, мистер Стэнфорд, я бы хотел вам сказать ещё кое-что.
- Что же?
-Надеюсь, вы понимаете, что теперь я не могу дать вам уйти отсюда? Мне не нужно, чтобы вы побежали в редакцию и всем раструбили об этом.
- Но зачем вы согласились говорить со мной?
- Вы хотели знать- теперь вы знаете. Было приятно поговорить,- и Дьявол исчез.
Ровно в полночь «Скорая помощь», которая подъехала к бару «У Энди», констатировала остановку сердца журналиста Роберта Стэнфорда. Очевидцы говорили, что Стэнфорд взял выпивку, сел за столик, стал что-то бормотать, потом достал диктофон, а через некоторое время упал со стула и уже больше не двигался. Заключение экспертов гласило: «Смерть в результате обширного инфаркта».
Когда тело Стэнфорда выносили из бара, никто не заметил, что рядом с машиной стоял высокий брюнет в черном костюме и улыбался.